продолговатую красно-черную мозаичную бусину. Совершенно уникальное, изящное изделие. Наши мальдивские друзья никогда не видели ничего подобного. Зато видели мы. В каком-то музее. В каком именно?..
Погребенная в грунте стена помещалась именно там, где говорили старики, огораживая, как показали шурфы, своим квадратом всю территорию легендарного храмового комплекса, площадь которой равнялась примерно одному гектару.
Всем своим видом эта стена безмолвно повествовала об эпохе, чуждой мусульманским традициям. При общей толщине около двух метров, она была сложена из прямоугольных плит, между которыми внутри был насыпан коралловый песок. В этом песке довольно глубоко нам попался крупный обломок декоративного известнякового карниза бывшего храма. Резной узор, сочетающий выступы и впадины, напоминал классический греческий орнамент. Выходило, что на этом острове стоял искусно оформленный храм, который либо забросили, либо разрушили еще до того, как была сложена раскопанная нами домусульманская стена. Подтверждалось го, что мы обнаружили на Гане и Гаду.
Похоже, здесь поочередно возводили храмы представители двух разных народов,- заметил Юхансен. - И тот, и другой до того, как была построена мечеть. К такому выводу склонялся и Шёльсволд, раскапывая холм. Его бригада прошла шурфом песчаный заполнитель былой конструкции до самого основания. Коралловый песок с примесью земли и отдельных кусков известняка составлял компактную сердцевину разрушенной пирамиды. Ни древесного угля, ни камеры для реликвий, никаких следов захоронения. Но на дне шурфа, в самом центре квадратного фундамента, покоилась большая витая раковина. Совершенно целая, она, возможно, выполняла некую магико-религиозную функцию. Рядом с ракониной вперемешку с коралловыми блоками лежали необычные красноватые камни, размерами и формой напоминающие современные кирпичи. Один из них даже не был разбит. До сих пор нам ни разу не попадались на островах образцы такого песчаника кирпичного цвета.
- Вообще - то он встречается в небольшом количестве, сказал Лутфи. - Мы называем его ратга, 'красный камень'.
На Мальдивах есть три вида годного для строительства природного камня. Самый употребительный - вели-га, 'песчаный камень', составляющий коренную породу здешних островов, беловатый крупнозернистый известняк, который был использован в раскопанных нами храме и стенах. Дальше следует хири-га, 'белый камень', добываемый на внешних рифах или на дне лагун. Ярко-белый мелкозернистый известняк, он применялся древними строителями для облицовки храмов, впоследствии разобранной мусульманами и использованной ими для своих мечетей.
Так что красный камень, хоть раньше нам не встречался, не был полной неожиданностью. Однако найденные теперь образцы, как и два белых камня с классическим орнаментом, предназначались для декоративной облицовки, а не для внутреннего заполнения пирамиды.
- Два различных периода,- заключил Шёльсволд.- Больше ничего нельзя сказать, пока мы не датировали раковину по радиокарбону.
На очереди был Гааф - Ган. В третий раз. Нам не терпелось узнать, не уничтожен ли солнечный храм японцами, которые прошли по нашему маршруту.
Азим твердо уповал на Аллаха и не чурался разумного риска. Тщательно разведав вместе с Хасаном на резиновой лодке и вплавь пролив между Гааф-Ганом и Гаду, он вернулся на 'Шадас' и повел судно прямо на барьерный риф.
- Сейчас прилив,- объяснил он. Но все равно, наружная грань рифа поднимается так близко к поверхности, что прибой до нас не дойдет.
После чего Азим и Хасан снова прыгнули в воду и, не скупясь на канаты, зачалили наш кораблик к коралловым глыбам на дне. В итоге, когда наступил отлив, 'Шадас' очутился как бы в защищенном со всех сторон торчащими кораллами плавательном бассейне с кристально чистой водой. Под килем осталось так мало воды, что наиболее крупные из ярко расцвеченных рыб, подойдя к судну, предпочитали огибать его. Дельфины и вовсе не умещались в нашей ванне, для них был открыт пролив по соседству.
Подошла лодка с 'хозяином' Гана. Не дожидаясь наших вопросов, он сообщил, что японцы побывали здесь. Они пожелали ознакомиться с нашими находками, тогда их провели к большой хавитте. Вот только копать им не пришлось, продолжал, широко улыбаясь, наш высокорослый друг, потому что жители Гаду отказались одолжить им кирки и лопаты.
Мы застали солнечный храм в том же виде, каким его оставили. Огромный холм с деревом кандху наподобие могучего шпиля был не тронут. Да мы и сами не собирались всерьез копать хавитту в поисках спрятанных сокровищ. Для этого требовалась мощная экспедиция, в частности пришлось бы сооружать подпорные стенки, с тем чтобы битый камень не обрушился в глубокий раскоп. Мы ограничились тем, что расчистили фундамент основных стен и четырех пандусов, чтобы получить более полное представление о всей конструкции, и заложили кругом шурфы, надеясь вскрыть культурные слои с датируемым материалом. То и дело работа прерывалась из-за тропических ливней. Мы натянули между деревьями большой брезент, и шесть десятков людей часами отсиживались в тесноте под этим навесом, утоляя жажду водой, стекавшей с брезента. Жизнерадостные рабочие не давали нам унывать. Глядишь, вновь припекает солнце, можно возобновлять работу.
Древесный уголь, кусочки кости и черепки, за которыми охотились археологи, не занимали Лутфи. Его волновала более крупная дичь, и всю свободную рабочую силу он направлял на прокладку троп и расчистку зарослей в поисках новых хавитт. Лутфи старался не зря. На прилегающем к большой хавитте участке в лесу оказалось еще шесть холмов. Они были невысокие, зато некоторые отличались внушительной шириной. На вершине одного из них лежали длинные блоки, на которых под слоем зеленого мха скрывался красивый рельефный орнамент-жезлы и концентрические круги. По соседству валялись тесаные камни и квадратные блоки с ямкой посередине, возможно служившие цоколями для колонн. В семидесяти метрах на восток от большой хавитты я едва не провалился в замаскированную растительностью яму и, раздвинув папоротник и ветки, увидел сложенный из толстых тесаных блоков, наполовину засыпанный землей круглый ритуальный бассейн.
Недалеко от южной оконечности острова, в получасе ходьбы от малой хавитты, которую мы осмотрели в прошлый раз, наши рабочие проложили дорожку к еще одному холму. На вопрос, почему бывшие обитатели острова не довольствовались большой ха-витгой, наши друзья, как и прежде, ответили, что на острове жили разные племена, прежде чем последнее из них было изгнано 'большими кошками'.
Изучая лица и телосложение наших помощников с Гаду, мы понимали, что так оно и было. Люди, сидевшие рядом с нами под брезентовым навесом, являли собой живое смешение разных этнических групп. Чисто семитские черты чередовались с малайскими, европеоидные с негроидными.
Выйдя после очередной грозы из-под навеса, я заметил отливающее металлом пятно на одном из только что раскопанных нами солярных символов. Дождь смыл с камня всю землю, и в самой середине солнечного диска обнажился позеленевший от окиси кусок меди. Тщательный осмотр других камней из того же шурфа позволил обнаружить остатки тонкого медного штыря, словно бы призванного обозначить центр. Но чаще всего металл совсем исчез, оставив пустую ямку. Случайно нам встретился кусок камня с половиной солярного символа, и на вертикальном изломе, как на разрезе, удалось рассмотреть, что в камень был вбит острый штырь длиной 8 сантиметров, толщиной 6 миллиметров. Не требовалось большой фантазии, чтобы представить себе, что этими штырями к камню прочно крепилось нечто ценное, по всей вероятности - круглая пластинка блестящего металла, быть может золота, покрывающая всю поверхность солнечного диска внутри концентрических кругов.
