чем располагал наш герой, попав в общество химер мезозоя. Питался он зелеными кокосовыми орехами, лесными бананами и слегка привяленной на солнце олениной, разнообразя иногда стол яйцами сорных кур, которые на острове водились в изобилии. Вообще всевозможной живности на маленьком Комодо было много: дикие олени, стаи обезьян, птицы. Но добывать пропитание приходилось не легко. Едва удавалось подстрелить оленя, как к нему сразу устремлялись ящеры. Голодный охотник не всегда успевал отрезать кусок для себя. Естественные инкубаторы сорных кур ящеры тоже словно сторожили. Или они откуда-то постоянно следили за человеком? Как только он находил и начинал раскапывать похожий на термитник куриный инкубатор, драконы уже стояли рядом. На ван Боссе они не покушались, но привыкнуть к ним или не обращать на них внимания он не мог. При одном виде громадных ящеров несчастного авиатора бросало в холодный пот.
Ночевал ван Боссе на деревьях, но и там никогда не чувствовал себя в безопасности. Он не раз замечал, как молодые ящеры, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, взбирались, резвясь, на ветвистые смоковницы с ловкостью обыкновенных ящериц.
Когда кончились патроны, а вместе с ними и возможность добывать мясо, ван Боссе принялся строить плот. На его сооружение у него ушло несколько месяцев. Ведь всех инструментов — карманный нож, а сухие стволы бамбука, которым можно было доверить свою судьбу, — тверды, как железо. К тому же для плота годились не поваленные ветром бамбучины, почти всегда подгнившие, а не тронутый порчей сухостой. Его нужно было срезать, обрезать, подогнать по размеру. И так обработать ни много ни мало — четыреста стволов. Как раз такое количество бамбука, по расчетам ван Боссе, требовалось для его плота — десять вязанок по сорок стволов в каждой.
Прочно скрепив лианами вязанки бамбука, авиатор сплел из побегов того же бамбука что-то вроде полотнищ для паруса и тента, выстрогал на всякий случай весла и, загрузив плот незрелыми кокосовыми орехами и дикими бананами, пустился в плавание — куда ветер дул и влекло течение.
Приходится только поражаться, как он выжил. Южные моря, такие чарующие с борта большого лайнера, в действительности полны коварства, особенно в тропической полосе к востоку от Индии, Именно здесь зарождаются тайфуны и чаще, чем в любой другой точке земного шара, свирепствуют всегда неожиданные, словно возникающие из ничего, но обладающие неизмеримой силой смерчи. Легкую посудину или небольшой плот эти грозные вихри способны буквально ввинтить в небо. И никогда не знаешь, где и в какой момент их нужно остерегаться. Мореплавателю они угрожают повсюду, и на открытом водном пространстве, и в, казалось бы, тихих проливах.
Но Южные моря страшны не только этим. Опаснее всего солнце. На каждый квадратный сантиметр земной поверхности (конечно, и всякой другой) в тропиках оно посылает от 600 до 800 калорий тепла в день. Значит, человеческий организм ежедневно получает сотни тысяч калорий и, если он сразу же не будет их отдавать, человек обречен. Он погибнет от перегрева, как выброшенный на берег дельфин. Единственное спасение — непрерывно потеть: каждый грамм пота уносит с собой 585 калорий. Но это значит, что человеческое тело должно очень интенсивно выделять влагу, до четырех литров в сутки, и, если потери постоянно не восполнять, смерть наступит от обезвоживания организма.
Кроме редких случаев, когда в расставленные на плоту ореховые скорлупины удавалось собрать немного дождевой воды, ван Боссе приходилось пить только сок кокосовых орехов, по два ореха в день, утром и вечером. И за весь день съедать не более четырех бананов. Он не знал, сколько продлится плавание, поэтому свои запасы старался расходовать экономно.
Даже если в одном орехе, допустим, 500 граммов сока, это еще не чистая вода, в соке ее не более трех четвертей. Значит, вместо необходимых четырех литров ван Боссе выпивал в сутки воды всего примерно один литр с четвертью. При таком питьевом режиме под палящим солнцем тропиков у него, по всем проверенным и множество раз перепроверенным научным данным, на седьмые-восьмые сутки должен был помутиться разум, а еще через три-четыре дня его ждала смерть.
Ван Боссе выдержал 57 дней! Когда его плот прибило, наконец, к большому острову Тимор, он сошел на берег, конечно, изможденный, едва двигаясь. Он одичал и высох, как мумия, но рассудок у него оставался ясным и здоровье, в общем, пострадало не очень. Он нуждался только в отдыхе и нормальном питании.
Я рассказываю об этом так подробно потому, что, не окажись ван Боссе «тропическим феноменом», как его потом назвали в газетах, о варанах Комодо, наверное, не знали бы еще очень долго. Хотя он всех убеждал, что они существуют, ему никто не верил. Зато все восхищались его одиночным плаванием, и это неожиданно принесло ему громкую славу. Но ван Боссе было обидно. Он никак не мог примириться с мыслью, что его, лейтенанта Королевских военно-воздушных сил Нидерландов, дворянина, считают просто фантазером, а может быть, даже лгуном.
И вот тут пошла на пользу слава «феномена». С новоявленной знаменитостью пожелал познакомиться генерал-губернатор Нидерландской Ост-Индии. Ван Боссе пригласили в губернаторский дворец. «Ага, — подумал он, — этот момент я не упущу». И повел дипломатическую игру. Ничего не рассказывая губернатору о гигантских ящерах, на все лады стал расхваливать «свой» необитаемый остров. Какой там замечательный климат, природа, возможности для земледелия, рыболовства» одно слово — рай земной. Вот только удивительно, что такое сокровище находится в самом центре одной из старейших колоний Нидерландов и о нем до сих пор никто ничего не знал.
— Что ж, — морща лоб, сказал губернатор, — если этот ваш остров и вправду так хорош, надобно бы его обследовать получше. Вы не против, если мы поручим вам возглавить экспедицию?
Ван Боссе, разумеется, на это и рассчитывал, однако продолжал играть. Ответил, как бы раздумывая:
— Если вы находите меня для такого дела пригодным... Я был бы рад, ваше превосходительство, но мой командир...
— Вздор! — с капризной сердитостью вельможи оборвал губернатор. Какой, мол, может быть еще командир, перед тобой — губернатор! Его превосходительство явно вдохновлялся. — Якорная стоянка для фрегата у вашего острова найдется?
— Да, ваше превосходительство, бухты там прекрасные,
— Хорошо, пойдете на фрегате!
Экспедиция изыскателей-аграрников была снаряжена во всем правилам. Понятно, их ждало разочарование. Но только не ван Боссе. На сей раз, покидая Комодо, он увозил с собой на Яву вещественное доказательство — десяток драконьих шкур и двух живых драконят.
Мир был потрясен.
Генерал-губернатор, однако, всеобщего восторга не разделил. Когда ему доложили о результатах экспедиции, он приказал разжаловать ван Боссе из лейтенантов в рядовые и уволить из авиации без выходного пособия. За беспардонный обман властей.
Весь остаток жизни неудавшийся авиатор посвятил изучению варанов Комодо. Он умер в 1938 году на острове Ява, в Богоре. На его могиле установлен большой базальтовый камень с любопытной надписью:
Снижаясь, самолет ложился в крутой вираж. Уцепившись за кольцо над скамейкой, я прильнул к иллюминатору. Вот ты какой, Комодо! Сразу весь как на ладони. Изрезанные ущельями плешивые горы,
