— Пожалуйста! — взмолился он. — Пожалуйста, послушайте! — Его голос утонул в воцарившемся гвалте.
Внезапно толпа притихла. Похоже, что-то происходило на улице и стоявшие в конце очереди старались разглядеть, в чем дело. Тут двери распахнулись, и в банк прошествовала торжественная процессия.
Впереди шла Эдвина Д'Орси. За ней — Клифф Каслмен и две молоденькие кассирши. Далее — ребята из службы безопасности — у каждого на плече холщовый мешок — в сопровождении боевого порядка вооруженной охраны. Следом за ними — около десяти сотрудников других отделений. И наконец, неусыпно бдительный лорд протектор, Нолан Уэйнрайт.
— Доброе утро, мистер Гатвик, — отчетливо проговорила Эдвина в наступившей тишине. — Извините за задержку, но на дорогах пробки. Если не ошибаюсь, вам требуются двадцать миллионов долларов. Треть этой суммы доставлена. Остальные деньги в пути.
Пока Эдвина говорила, Клифф Каслмен, Хуанита, охрана и прочие вновь прибывшие прошли за стойку.
Толпа обступила Эдвину. Кто-то спросил:
— Это правда? Вам на всех денег хватит?
— Конечно, правда. — Эдвина огляделась вокруг и заговорила, обращаясь одновременно к каждому из присутствующих:
— Я миссис Д'Орси, вице-президент банка “Ферст меркантайл Америкен”. Несмотря на слухи, мы твердо стоим на ногах, платежеспособны и полностью контролируем ситуацию. Нашего резерва наличных хватит на то, чтобы произвести расчеты со всеми вкладчиками в Тайлерсвилле или где бы то ни было еще.
Фергус В. Гатвик вздохнул с облегчением, перестав быть центром всеобщего внимания. Кроме того, он ощутил, что жутковатая атмосфера, царившая здесь всего несколько минут назад, рассеивается — некоторые даже улыбались, наблюдая за тем, как вносят “живые” деньги.
Никто из присутствующих в тот день в Тайлерсвилле не забудет этого зрелища — груды денег, разложенные у всех на виду. Даже сотрудникам “ФМА” не приходилось видеть ничего подобного.
Как говорил потом Нолан Уэйнрайт, операция была “мечтой грабителя и страшным сном для сотрудника службы безопасности”. К счастью, если грабители и узнали о происходящем, то слишком поздно.
Эдвина спокойно, со знанием дела и в то же время корректно по отношению к Фергусу В. Гатвику руководила всей процедурой.
Она велела Клиффу Каслмену предлагать вкладчикам ссуды.
Незадолго до полудня — банк был по-прежнему переполнен, и очередь снаружи продолжала расти — Каслмен вынес к дверям стул и встал на него.
— Дамы и господа, — провозгласил он, — позвольте представиться. Я являюсь сотрудником центрального отдела кредитования, а значит, имею право санкционировать более крупные ссуды, чем те, которые вы можете получить в местном отделении. Так что, если кто-то из вас намеревался срочно обратиться за ссудой, не теряйте времени. Я с пониманием отношусь к просителям и охотно помогаю людям решать их проблемы. Мистер Гатвик любезно предоставил мне свое рабочее место, где я и буду вас ждать. Надеюсь, вы придете, и мы поговорим.
Несколько человек подошли к столу управляющего. Но отток денег не приостановился. Паника прекратилась, но казалось, уже ничто — ни демонстрация силы, ни заверения, ни психологические приемы — не могло воспрепятствовать бегству клиентов из Тайлерсвилля.
Во второй половине дня руководители “ФМА”, потерявшие всякую надежду на успех, задавались лишь одним вопросом: сколько времени пройдет, прежде чем вирус распространится дальше?
Алекс Вандерворт несколько раз говорил с Эдвиной по телефону и днем выехал в Тайлерсвилль. Сейчас он был встревожен еще сильнее — утром по крайней мере была надежда, что отток денег удастся быстро приостановить. Происходившее в Тайлерсвилле означало, что за выходные дни паника охватит остальных вкладчиков, и в понедельник толпа наверняка хлынет в другие отделения “ФМА”.
Алекс отправился в Тайлерсвилль в лимузине с шофером, с ним поехала Марго Брэкен.
Алекс откинулся на спинку сиденья, стараясь расслабиться перед тем, что ему предстоит.
— Трудный у тебя выдался год, — сказала Марго.
— Что, видны признаки переутомления? Она протянула руку и провела указательным пальцем по его лбу.
— Здесь морщинок прибавилось. А на висках — седины.
Он поморщился:
— Я ведь еще и старею, между прочим.
— Не настолько.
— Значит, это цена, которую приходится платить за стрессы.
— Но важно различать, ради каких стрессов стоит жертвовать собой, а ради каких — нет.
— Чтобы спасти банк, можно и поднатужиться, — резко ответил Алекс.
— Алекс, дела действительно так плохи?
— Если в понедельник то же самое начнется в других отделениях, нам конец.
— И как стремительно все закрутилось — просто невероятно.
— К сожалению, многие до конца не понимают, хотя должны бы, что банки и система денежного обращения, которая включает крупные ссуды и займы, подобны тончайшему механизму. Он не терпит неуклюжего обращения: если один компонент выведен из строя из-за чьей-то алчности, политических интересов или просто по глупости, то пострадает весь механизм. Стоит только одному банку оказаться под угрозой, как тут же расползаются слухи, и довершает дело подорванное доверие. Что мы сейчас и наблюдаем.
Водитель опустил стекло, отделяющее его от пассажиров на заднем сиденье. Обернувшись, он проговорил:
— Въезжаем в Тайлерсвилль, сэр.
— Удачи тебе, Алекс, — отозвалась Марго. Уже за несколько кварталов была видна очередь, выстроившаяся перед банком. К ней все время присоединялись новые люди. Лимузин Алекса остановился у входа в банк, одновременно по другую сторону улицы затормозил крытый грузовик, из которого выпрыгнули несколько мужчин и девушка. На борту грузовика крупными буквами было написано “УТЛС-ТВ”.
— О Господи! — воскликнул Алекс. — Этого нам только не хватало!
В банке, пока Марго с любопытством осматривалась по сторонам, Алекс коротко переговорил с Эдвиной и Фергусом В. Гатвиком, — ему стало ясно, что все возможное уже сделано. Он решил, что вреда не будет, а может, даже выйдет толк, если он перекинется словечком-другим со стоявшими в очереди. Переходя от одной группы к другой, он вполголоса представлялся людям.
Здесь было по меньшей мере человек двести — все слои населения Тайлерсвилля: старые, молодые, среднего возраста, преуспевшие в жизни и не очень, женщины с грудными младенцами, мужчины в рабочей форме, люди, одетые нарядно, словно на торжество. Большинство из них были настроены дружелюбно, некоторые — не особенно, один-два — враждебно. Почти все выказывали отдельные признаки беспокойства. На лицах тех, кто уже получил свои деньги и направлялся к выходу, читалось облегчение.
Из всех разговоров Алекс вынес одно общее впечатление: ни один из вкладчиков не желал рисковать, оставляя свои деньги в банке, которому грозило банкротство. Средства массовой информации сделали свое дело.
К вечеру Алекс смирился с происходившим. Что будет, то и будет; в жизни как каждого человека, так и целых компаний наступает момент, когда нужно покориться неизбежному.
Около шести вечера — октябрьские сумерки уже начинали сгущаться — к Алексу подошел Нолан Уэйнрайт с известием о том, что в толпе вновь нарастает волнение.
— Люди озабочены тем, — сказал Уэйнрайт, — что мы закрываемся в шесть часов. За оставшиеся полчаса мы не успеем обслужить всех.
Алекс колебался. Проще простого вовремя закрыть тайлерсвилльское отделение; да это и законно — пусть-ка кто-нибудь попробует возразить. А как бы повел себя на его месте Бен Росселли? Кому, как не Алексу, это знать.
— Я сделаю заявление, — сказал он Уэйнрайту. Предварительно он нашел Эдвину и отдал ей некоторые
