утвердительно кивнула. Неужели она никогда не обижается, подумал регент, переведя взгляд на старика, который шуршал страницами фолианта. Тот всеми силами делал вид, что не слышит разговора, но то и дело чуть поворачивал голову в их сторону.
— Могу я идти, господин? — спросила женщина как только в их разговоре повисла пауза.
— Ступай. И вот еще что… Если кто-то вдруг станет противится или, и того хуже, пытаться грозить оружием… Словом, я не слишком расстроюсь, если один или двое, или даже все отойдут в лапы Гартису. Но! — Шиалистан поднял палец. — Это крайняя мера, Живии.
— Я поняла, господин.
Черная дева покинула покои.
— Так вернемся же к нашим баранам, хронолог. — Регент поднялся, обошел стол кругом и взял с серебряного подноса клин сыра, весь в зеленых прожилках плесени. 'Мраморная голова' — так называли этот сорт в Рхеле, откуда сыр доставляли специально к столу Шиалистана. Дасирийцы переняли секреты у соседей, но даже самые искусные мастера-сыроделы не могли создать именно тот неповторимый сладко- терпкий привкус, которым прославился 'мраморный' сыр рхельцев.
Шиалистан с наслаждением откусил ломтик, дожидаясь, пока рот наполнится знакомым вкусом.
Гиршем откашлялся, отложил в сторону увеличительное стекло и оставил книгу раскрытой на развороте, центром которому было нарисованное раскидистое древо клена. Клен издавна был символом Герами Великого, все его потомки носили кленовый лист в своем гербе — оливковый на белом поле. Только прихотью безумного Тирпалиаса поверх листа нарисовали еще и два скрещенных клинка.
— Ваш брат по матушке, господин, наш светлый умом и почивший раньше срока император Нимлис был единственным наследником своего отца.
— Он не был светлый умом, он был полудурком, хронолог. Уж при мне-то не лукавьте, ради всех богов. — Шиалистан снова откусил от сырного клина и запил вином, прохаживаясь вдоль стола. — Давайте называть вещи своими именами. Мне казалось, меж нами не может быть недомолвок.
— Как прикажете, господин. — Хронолог покорно склонил седую голову в поклоне.
— Продолжайте, Гиршем.
— Дети вашего брата, принц Сатар Третий и его сестра Нинэвель — последние носители крови Гирама в этой ветке. Но есть еще и другие наследники, которые могут претендовать на престол по праву крови. Верно я понимаю, что вас интересуют все наследники на трон Дасирийской империи, господин?
— Верно, — отмахнулся Шиалистан. Он снова занял место во главе стола, вальяжно облокотившись на спинку, покрытую шкурой тигра.
— Тогда, с вашего дозволения, я продолжу. — Старик припал глазом к увеличительному стеклу, пристально разглядывая правую страницу разворота, так, будто выискивал там мелкого жука. Его палец следовал нарисованной короткой ветке. — У Гирама были близнецы от его второй жены, Сарико и Алигасея.
— Эти старики, что заправляют в Храме всех богов? — Регент улыбнулся. — Сколько им уж минуло? Сто десять лет обоим, не меньше? Того и гляди оба душу Гартису отдадут. И, насколько мне известно, много-много лет назад, в свое время, эти двое отреклись от всякого права на престол в пользу Ашура.
— Все так, господин, — подтвердил Гиршем. — Но вы желали знать обо всех наследниках и я…
— Продолжай, — перебил Шиалистан. Несмотря на то, что положение его было шатким и приходилось ждать удара со всякой стороны и трижды в спину, регент не брал в расчет этих двух едва живых стариков- служителей. Они, вне всякого сомнения, были значимыми личностями, и слово Верховных служителей Храма всех богов подчас было равно слову императора, но в начавшейся шахматной партии эти фигуры уже вышли из игры, так и не сыграв свое.
— Так же, на попечении Верховных служителей находится Лимис. И, хоть бедняжка унаследовала недуг своего отца Тирпалиаса и разум ее блуждает в неизвестных нам мирах, она носит кровь Гирама.
— То есть, если вдруг кому-то взбредет в голову усадить эту полоумную на престол, то… — Шиалистан нарочно сделал паузу, предлагая хронолоу закончить за него.
— … то вряд ли Сарико и Алигасея дадут свое согласие на то, чтобы несчастная покинула пределы священной обители. Насколько мне известно, Лимис нынче занимается разведением цветов и помогает прокаженным. Отчего-то убогие со всех просторов Дасирии сползаются к Храму всех богов, чтоб Лимис возложила на них руки. Говорят, что она якобы лечит своим касанием и что ее слабый рассудок — то вовсе не хворь, а слишком щедрое благословение светлой богини Виры.
— Но престол — она имеет на него право? — Нетерпеливо спросил Шиалистан.
— Вне всякого сомнения. Хоть мать ее была простой рабыней, как и мать вашего покойного племянника Сатара Третьего, для дасирийцев всякое право передается лишь по крови. Чем она гуще — тем лучше.
— Да уж, моя так и вовсе слишком разбавлена. — Шиалистан всеми силами старался показать, как ничтожно значим для него сей факт, но в глубине души, кровь, что текла в его жилах, всегда не давала рхельцу покоя. С одной стороны — не слишком важна была она для Рхеля, с другой — мало что значила и для Дасирии. И только счастливый случай да дядино золото на подкуп, дали Шиалистану шанс. Темнокожий мальчишка Сатар свернул шею так не вовремя, чтоб его!
— Мне рассказывать дальше, господин? — Аккуратно кашлянул хронолог
Рхелец кивком дал молчаливое согласие.
— И так, есть еще Сиранна Потерянная. Но она пропала много лет назад и с тех пор о ней никто ничего не знает. С десяток раз приходили ко двору всякие оборванцы, что называли себя детьми Сиранны, только их головы быстро украсили пики за стенами Иштара. — Старик гаденько похихикал в седые усы, немощные и тонкие, как и он сам, крысиными хвостами сползавшие до впалой груди.
— Так ли уж не известно, где ее искать? — Шиалистан поддался вперед. Байки про наследников Сиранны он и раньше слыхивал, только никогда прежде они не интересовали его так, как теперь. Он собирался сыграть сам, без дядиных указок и советов из Рхеля, но в таком случае следовало как должно подготовить фигуры. И узнать заранее, чем может дать отпор противник, имя которому было дасирийская озлобленная знать.
— Бедняжку вроде как похитили та-хирские пираты, а у этих жабродышных один разговор — продать все, что можно продать. Принцесса, вероятнее всего, попала в рабство. Она еще в те юные годы была первой красавицей, вся в мать. Я знаю, что волею наших верховных служителей принцессу искали и были разговоры, что Сиранна попала в южные земли к богатому эфратийцу, потом тот продал ее в Тутмосе, а после следы принцессы стали слишком неразборчивы, чтоб понять, в какой стороне искать. — Старик пожевал губами, отчего усы его заходили ходуном — ни дать, ни взять седой кнур. — Я не был бы уверен насчет наследия по линии Сиранны, господин. Сатар Второй, отец Тирпалиаса, в ту пору уже отрекся от престола и принцесса родилась еще до того, как Сатар снова сел на престол.
— Разве это имеет значение, когда речь идет о крови Гирама? — Шиалистан продолжил смаковать вино и сыр.
— Смотря как обернулось бы дело, в случае, если объявятся наследники Сиранны. Политика и кровь, кровь и престол — все так зыбко и так шатко.
— Продолжай дальше, хронолог, — приказал регент, отставив воображаемую шахматную доску еще несколько фигур пока неопределенного цвета.
Старик снова принялся водить пальцем по рисунку, бормоча что-то в усы. 'Интересно… Что тут у нас… Как занятно…' — только и смог расслышать регент.
— Гиршем, я теряю терпение, — напомнил Шиалистан, когда кубок его опустел.
— Я нашел занятное родство, господин. — Хронолог огладил усы и поглядел на рхельца так, будто видел его впервые. — Между вами и одним северянином.
Шиалистан порывисто встал, поравнялся со стариком и поглядел на древо крови Гирама Великого.
— Показывай, — велел кратко, чувствуя, что настал черед для еще одного нерадостного открытия.
— Вот, господин, прошу поглядеть вот сюда. — Сухой палец переместился на самую нижнюю ветку на древе, которая тянулась едва ли ни к краю левой страницы. — Это ветка сына Гирама — Анаписа. У него было двое дочерей, обе из которых в разные времена стали женами рхельского царя Хамы Первого. Должно
