палату, осмотрела меня и сказала: «Господи, да у вас уже шейка на десять сантиметров раскрыта. Ребенок вот-вот появится!» Меня тут же увезли в родильное отделение, и через двадцать минут Бен закричал. Так что и с ним обошлось без лекарств.
— Понятно… — начала Сью, но Шеба еще не закончила.
— Когда Бен родился, его стали обмывать и все такое. Все как обычно. Акушерки говорили, какой он хорошенький, какой чудный мальчик. А потом вдруг стали шептаться между собой. Помню, я все повторяла: «В чем дело? В чем дело?» — а они не отвечали. Потом врач пришел, тоже что-то шептал, шептал. Тут я уж завизжала, и только тогда врач подошел ко мне. Он сказал: «Шеба, у вашего ребенка синдром Дауна. Мне очень жаль».
Я глянула на Сью. Ее лицо с перекошенным ртом напоминало трагическую маску; она готова была зареветь.
— Позже Ричард сказал, — продолжила Шеба, — что был почти рад. Мол, он уж боялся, что ребенок полный калека — с одним глазом или что-то в этом роде. А мне было не до радости. Я только и твердила, что это какая-то ошибка. Мы с Ричардом отказались от УЗИ. Оба здоровы, откуда взяться больному ребенку? А УЗИ мы всегда считали лишним: вдруг у ребенка обнаружится дефект, что тогда делать? Избавляться, потому что он далек от совершенства?
Помолчав, Шеба невидящим взглядом обвела ресторан.
— Конечно, я и сейчас так считаю, — сказала она. — Но тогда я вряд ли предвидела все… Я была просто уверена, что проблем не может быть. И после родов продолжала твердить, что это ошибка. Только никакой ошибки не было. Когда мне принесли его в первый раз, я с первого взгляда поняла, что он другой. Если честно, он был мне… противен. Ужасно, правда? Но ничего не поделаешь, что было, то было. Я могла думать только об одном: «Зачем он родился? Он не должен был появляться на свет». Первый месяц я ужасно страдала. А потом взглянула на него с другой стороны и постепенно успокоилась. Когда Бену исполнилось три месяца, я уже была от него в полном восторге. Он все время улыбался, и мне стало казаться, что мой сын даже умнее других малышей…
Она посмотрела на меня, затем на Сью.
— Боже! Что ж вы такие мрачные! Не надо, прошу вас! Сегодня такой счастливый день! Я совсем не хотела вас огорчать.
Мы со Сью послушно улыбнулись.
— Продолжай, — сказала Сью. — Никого ты не огорчаешь.
Но Шеба покачала головой:
— Наговорились о родах, довольно на сегодня.
На обратном пути Сью заскочила в аптеку, тем самым позволив нам с Шебой вдвоем пройти оставшиеся до школьных ворот пятьсот ярдов. Серое утро по-английски внезапно расцвело в великолепный, хрустящий морозцем день. На открытых участках чувствовалось, как пригревает солнце.
— Надеюсь, вас не расстроил рассказ о Бене и… прочем? — спросила я.
— Нет-нет, что вы.
— Видите ли, мне очень неудобно из-за того случая на школьной кухне…
Шеба остановилась прямо посреди улицы, повернулась ко мне, сощурив глаза от солнца.
— Ох, Барбара! Вам было гораздо тяжелее, чем мне. Не надо так переживать. Вы ведь ничего не знали… Я однажды такое сотворила! Рассказала коллеге мужа анекдот об одноногом человеке. А у этого коллеги не было одной ноги, представляете? Он сидел за столом, когда я пришла на вечеринку, и я ничего не заметила.
— О боже…
Мы обе расхохотались и продолжили путь. После смеха молчание казалось особенно неловким. Пока я придумывала подходящую тему, Шеба остановилась, раскинула руки и с блаженным стоном запрокинула голову.
— О-о-о-о! Как это здорово, что впереди выходные!
Потом на миг закрыла глаза, и игольчатая тень от ее изумительных ресниц легла на щеки.
— Уезжаете куда-нибудь? — осторожно поинтересовалась я.
— Неееет! — Она открыла глаза. — Никуда не поеду. Даже из постели не вылезу без крайней необходимости. Я и Ричарда предупредила, что решила пробездельничать два дня подряд.
— Звучит восхитительно, — сказала я.
В самом деле, разве не восхитительна жизнь человека настолько занятого, что он жаждет полного безделья? Однако Шеба истолковала мой завистливый тон по-своему.
— Боже, Барбара! — воскликнула она. — Вас ждет много дел в выходные?
Вмиг перебрав бездну ответов, я выбрала тот, что по крайней мере приближался к полуправде:
— Не совсем. Кое-что накопилось. То да се. По мелочи, знаете ли…
И вновь молчание. Я вслушивалась в скромный топоток своих каблуков по асфальту. Я приказывала себе открыть рот:
И тогда заговорила Шеба:
— Послушайте-ка, Барбара… а может, придете на воскресный ужин?
От удивления я отупела окончательно.
— Что? На ужин? С вами?!
Шеба рассмеялась, но по-доброму.
— Со мной, Ричардом и Беном. И Полли тоже. В понедельник у них выходной в школе, так что она приедет на выходные.
Интересно, а Сью тоже приглашена? Я терялась в догадках. Наверняка приглашена — немыслимо, чтобы она позвала меня без своей подруги.
— Но вы ведь сами сказали, что мечтаете побездельничать. Я не хотела бы вторгаться… Вам придется хлопотать из-за меня… Нет-нет.
Шеба мотнула головой:
— Подумаешь, ужин. Готовить-то все равно надо, никуда не денешься. Уж поверьте, Барбара, ничего из ряда вон вас не ждет. Зато я буду счастлива познакомить вас с Беном и Полли.
— Да, конечно…
— Я настаиваю, Барбара.
— Что ж… Пожалуй, я могла бы… Спасибо.
— Воскресенье подходит, Барбара?
Можно было бы помянуть ежедневник — вроде как мне нужно убедиться, что воскресный вечер свободен… Я не стала этого делать из страха открыть Шебе девственно-чистую целину листков моего календаря.
— Вполне. Сью тоже придет? — Я покраснела. Вопрос вырвался против моей воли.
Шеба, похоже, ничего не заметила.
— Она не сможет. Уезжает с Тедом в Эбергейвни.
— Вот оно что. Понятно. — Неужели я получила приглашение только потому, что Сью отказалась? Меня покоробила роль дублерши Сью.
Шеба прервала паузу:
— Можно на другой раз перенести, когда Сью будет свободна.
— Нет-нет!
— Я так и подумала. — Шеба улыбнулась. — В том смысле, что… не такая уж мы неразлучная троица, верно?
Мы подошли к воротам школы.
— Вот, возьмите. — Шеба достала из сумки листок и ручку. — Мой адрес… и телефон. Вы ведь на машине поедете? Если заблудитесь, сможете позвонить.
Я молча смотрела на листок, который она сунула мне в руку.
— Так я вас жду, Барбара? Договорились?
— Разумеется. Договорились.
— Ну, до встречи.
