Бедфорд покачал головой.
– У него их столько же, сколько и у подмастерья. Они сделали его своим начальником единственно потому, что он понимает в этих машинах куда больше всех остальных!
– Что это за тип? Наверное, один из компьютерщиков? Приведите-ка ко мне этого сукина сына! Я хочу с ним поговорить!
– К сожалению, я не смогу это сделать.
– Проклятье! – воскликнул Гарри Пенн, возводя глаза к потолку. – Кому, в конце концов, принадлежит эта газета?
Бедфорд почел за лучшее промолчать.
– Как зовут этого вашего главного механика?
– Они величают его господином Предъявителем.
– Господином Предъявителем?
– Да-да, именно так.
Гарри Пенн надолго задумался.
– И почему же вы не привели его сюда?
– Он спит.
– Спит?!
– Да, сэр. Механики не позволили мне его беспокоить. Они считают его чем-то вроде короля механиков!
– Послушайте, что я вам скажу! – злобно прошипел Гарри Пенн, поднявшись с кресла. – Будь этот ваш «господин Предъявитель» даже цыганским бароном, я либо заставлю его подняться на ноги, либо пристрелю на месте и только после этого назначу главным механиком и выражу ему признательность за то, что он смог обеспечить наше здание электричеством!
Гарри Пенн поспешил вниз, не слыша звука собственных шагов и не помня себя от волнения, которое, как ни странно, было вызвано перспективой встречи с лучшим механиком на всем белом свете, получавшим скромное жалованье подмастерья.
Сгорая от страха и нетерпения, Гарри Пенн обратился к механикам:
– Где господин Предъявитель? Он все еще здесь?
– Да, здесь, – ответил один из механиков.
– Покажите мне его.
– Его ни в коем случае нельзя беспокоить! – воскликнул Трамбулл. – Он отдыхает!
– Нет-нет, – сказал Гарри Пенн примирительным тоном. – Я вовсе не собираюсь его беспокоить. Я всего лишь хочу взглянуть на него.
– Он там, – сказал Трамбулл, неопределенно махнув рукой. – Нужно пройти два ряда силовых установок и свернуть возле компрессора. Вы увидите перед собой узкий проход между генераторами…
Гарри Пенн уже не слышал его. Следуя указаниям Трамбулла, он прошел два ряда машин, свернул за компрессор и, оказавшись у генераторов, неожиданно наткнулся на человека, который крепко спал, прислонившись спиной к огромной, мерно работавшей машине.
Гарри Пенн опустился на колени и, прищурившись от яркого света, посмотрел на лицо спящего. Он увидел в нем то, чего не дано видеть и знать даже столетним старцам. Прошлое ожило, явив ему один из своих ликов, в котором он не мог не узнать Питера Лейка.
За прошедшие с той давней поры восемьдесят пять лет Питер Лейк нисколько не изменился, и это означало не только то, что время не имело над ним власти, но и то, что дорогие нашему сердцу люди никогда не исчезают навеки. Гарри Пенн мог умереть теперь со спокойным сердцем, однако, с одной стороны, он не спешил слагать с себя свои многочисленные обязанности, с другой, отнюдь не считал, что его время уже кончилось.
Он схватил Питера Лейка за руку и попытался поставить его на ноги. Так и не проснувшись, тот решительно выдернул руку и пробормотал:
– Я вас об этом не просил!
– Вставай, вставай! – повторял раз за разом Гарри Пени, тщетно пытаясь растрясти сонного Питера Лейка.
Поняв, что сделать это невозможно, он решил прибегнуть к крайне эффективному приему, освоенному им еще в годы войны, и изо всех сил крикнул прямо в ухо Питеру Лейку:
– Граната!
Тот буквально взвился в воздух и, тут же придя в себя, увидел перед собой улыбающегося старичка.
– Что такое? – удивленно спросил Питер Лейк.
– Я никак не мог вас добудиться. Знали бы вы, как я счастлив вас видеть! Может быть, это самое радостное событие в моей жизни!
– Вы это серьезно? – Питер Лейк смотрел на старичка с явным недоверием. – Разве мы когда-нибудь встречались?
Гарри Пенн залился звонким смехом.
