сверхсложное уравнение.
На плече Рины висит сумка размером с артиллерийский снаряд. Скотти отходит от кровати и становится рядом с Сидом. Тот ласково треплет ее по голове. Скотти крепко прижимается к нему. Рича окидывает их понимающим взглядом и важно кивает. Затем смотрит на часы.
— А где твоя мама? — спрашиваю я.
— В салоне красоты, — отвечает она.
— Ты пришла одна?
— Ну да, одна. В смысле, в машине меня ждет мамин водитель, но сюда я пришла одна. Мне не нужны сопровождающие.
В ее голосе слышится что-то такое, отчего мне хочется выхватить пистолет и пристрелить ее на месте. Если бы сейчас с ней что-то случилось и она начала вопить от боли, я бы только улыбнулся.
— Послушайте, девочки, почему бы вам не сходить куда-нибудь поесть мороженого или чего-то еще…
— Слишком много углеводов. — бросает Рина.
— Что?
— Углеводов! — повторяет она.
— Тогда съешьте по листику салата, и потом, Рина, может быть, не стоит заставлять маминого водителя ждать так долго?
— Пускай ждет. Он самоанец. Золотые сердца, сами знаете.
— О’кей, пускай ждет. Скотти, теперь, когда мы все в сборе, предлагаю заняться нашими семейными делами.
— Все-все, — говорит Рина, — ухожу. — Она смотрит на Скотти, машет ей рукой и добавляет: — А ты, оказывается, не врала.
Скотти бросает быстрый взгляд на Сида, Алекс и меня. Ничего не понимаю.
— Разве ты не останешься? — спрашивает ее Скотти, отходя от Сида.
— Нет, у меня урок танцев. — Рина вытаскивает из своей сумки гаджет, читает сообщение и закатывает глаза. — Этот Джастин просто СУ, — говорит она. — Пока, Скотти, увидимся в клубе. Надеюсь, твоя мама поправится. Чмоки-чмоки.
Мы смотрим ей вслед, разинув рты. Когда она уходит, я спрашиваю Скотти:
— Объясни, пожалуйста, что означает эта фраза: «Ты не врала»? И что такое СУ? Что значит «Джастин — СУ»? Почему Рина считает тебя вруньей? И кто она вообще такая?
— Рина не верила, что моя мама спит и… — Скотти мнется и смотрит на Сида. Ее лицо медленно заливается краской и приобретает цвет помидора черри. — А СУ — это сокращение от «слабоумный».
— И?.. — говорит Алекс.
— И все.
— Выходит, ты пригласила Рину для того, чтобы показать ей, что мама действительно в коме? — спрашивает Алекс. — Слушай, у тебя в башке мозги или опилки?
— Да заткнись ты, сама… сучка подзаборная. — огрызается Скотти.
— Эй-эй, девочки, — говорит Сид, — полегче.
— О чем ты ей еще рассказала? — спрашивает Алекс.
Я вспоминаю, как Скотти только что прижималась к Сиду и как на них посмотрела Рина.
— А Сид? Что ты болтала про Сида?
— Ничего! — отвечает Скотти.
— Девочки, не надо ссориться из-за Рины. — пытаюсь образумить их я. — Какие у нее отношения с мальчиками, это ее дело, вы-то у меня не такие!
Я понимаю, что обязан сделать все, чтобы Скотти не стала подражать Рине, ибо чувствую, как неуклонно назревает в ней это желание. Еще немного, и оно вырвется наружу.
— Я просто сказала ей, что Сид — мой парень, чтобы она от меня отвязалась, — говорит Скотти.
— Ты что, идиотка? — говорит Алекс.
— А вот и нет. Он мне сам сказал, что он не твой парень. У него таких, как ты, может быть, тысячи. И со всеми он трахался.
— Скотти! — ору я.
В глазах у Алекс боль.
— Брось, мне наплевать, — говорит она. — Что мы с ним, семья, что ли?
Сид хочет что-то сказать, но лишь качает головой. Я смотрю на Джоани, молча лежащую на кровати.
— У тебя мобильник звонит, — говорит мне Скотти.
Она вынимает из кармана мой мобильник, который стащила, чтобы связаться со своей подружкой. Ей абсолютно наплевать, что она нарушила мой запрет. Наплевать, что только что она грязно выругалась в присутствии отца. Словно я и не отец вовсе.
Звонит кто-то незнакомый, поэтому я не отвечаю. Мне больше нравится, когда люди оставляют мне сообщения. Потом я им перезваниваю — когда сам готов к разговору.
— Ты никогда не отвечаешь на звонки, — говорит мне Скотти. — А что, если это что-то срочное?
— Пусть оставят сообщение, я перезвоню.
Алекс забирает у меня мобильник и говорит в трубку:
— Алло?
— Да что за… Как вы себя ведете, девочки?! Меня что, здесь нет? Я ваш отец, и вы обязаны меня слушаться!
— Кто это? — шепотом спрашивает сестру Скотти.
— Нет-нет, — говорит Алекс. — Вы набрали правильный номер. Это его секретарь… Шарон.
Скотти восхищенно приоткрывает рот. Просто поразительно, до чего ловко умеет лгать моя Алекс.
— Хорошо, мы подумаем, — говорит она в трубку и трогает меня за руку. — Где? Чудесно. И сколько он там пробудет? О’кей. Да, спасибо. Вероятно, мы назначим встречу на воскресенье. Большое спасибо. До свидания.
Она складывает мобильник.
— Ну что?
— Звонила риелтор из офиса Брайана. Сказала, что будет счастлива показать тебе дом, о котором ты говорил. Отлично, папа. Ты молодец.
— Умно, Кинг, — вторит ей Сид.
— А где Брайан? — спрашиваю я.
Странно говорить о нем в присутствии Джоани. Я становлюсь так, чтобы не видеть ее лица.
— Улетел на Кауаи, — отвечает Алекс.
— Надолго?
— До восемнадцатого.
— Ты узнала номер, по которому я смогу с ним связаться?
— Нет. Что ты ему скажешь? — спрашивает Алекс, и я не знаю, что ей ответить.
— О чем это вы? — влезает в разговор Скотти, вертясь возле нас.
— Как ты думаешь, он знает, что случилось с мамой? — спрашивает Алекс.
— Конечно знает, — говорю я.
Тут мне приходит в голову, что, может быть, он знает только то, что она в больнице, но что ей осталось жить совсем немного, может несколько дней, он, возможно, и не знает. Интересно, чем они занимались, когда встречались, моя жена и Брайан. Я вспоминаю, что говорила — или пыталась сказать — Каи: я сам довел Джоани до того, что ее потянуло к другому мужчине. В его объятия ее толкнули моя холодность, моя отчужденность. А я-то думал, что мы с ней не такие, как все, и что, в отличие от других женщин, она не любит, когда с ней носятся.
Я смотрю на орехи макадамия, на картинки с изображениями мотоциклов и катеров, которые Скотт развесил по стенам палаты. Я замечаю букет гардений, любимых цветов Джоани, и бутылку вина.
— А мы поедем дальше рассказывать о маме? — спрашивает Скотти.
