Сначала мне кажется, что Сид шутит, что это розыгрыш, как про дебильного брата, но нет. Просто он ведет себя так же, как я, когда со мной говорят о Джоани, — пытается улыбаться. Он не хочет меня «грузить» и явно соображает, как бы сменить тему. И я делаю то, чего сам жду в таких ситуациях от других.
— Спокойной ночи, Сид, — говорю я. — Отдыхай. До завтра.
Он откидывается на подушку:
— Хорошо поболтали, босс. До завтра.
29
На следующее утро я иду на пробежку и вижу, как он бежит по пляжу мне навстречу и пробегает мимо. Он смотрит на океан, а я чуть выше, ближе к домам, где песок сухой и бежать труднее. Я разворачиваюсь и бегу за ним, одновременно спускаясь к полосе плотного сырого песка. Я разволновался, я нервничаю, я просто даже убит тем, что мы делаем одно и то же в одно и то же время. Я бегу и разглядываю его спину, его лодыжки, его шею. На его футболке написано: «STANFORD LACROSSE»[44], что неприятно, а шорты как у серьезных бегунов — короткие, из тонкого материала, с разрезами по бокам. По-моему, он из тех, кто вечно таскает с собой мобильник. Он шустрый засранец, поэтому я прибавляю шагу. На пляже почти никого: несколько серферов примериваются к волнам, одинокий рыбак пристраивает удочку на песке да черная собака, что-то вынюхивающая в кустах. Утро обещает неплохой день, отличный день — прозрачная дымка начинает рассеиваться, краски становятся ярче, сверкает белый песок: туман поднимается выше, открывая ослепительно-яркий океан и зеленовато- голубые скалы.
Я притормаживаю, потому что не хочу к нему приближаться. Я чувствую небывалый прилив энергии и знаю, что это от ярости. Я пытаюсь сосредоточиться и напоминаю себе, зачем я здесь. Я люблю Джоани, а она любит этого человека, который бежит впереди и которого я собираюсь к ней привезти. Он имеет право с ней проститься. Он дал ей то, чего не смог дать ей я. И теперь я словно кошка, которая тащит крысу к порогу дома.
Накатывает волна, и он отпрыгивает в сторону. Я же остаюсь на месте, и холодная вода разбивается брызгами о мои ноги. Недалеко от пирса он замедляет шаг, смотрит на часы и идет вверх. Я останавливаюсь и провожаю его взглядом. Он ходит туда-сюда по пляжу, восстанавливает дыхание, а потом идет в сторону пирса. Я не знаю, может быть, у него там машина на парковке? Я иду за ним, не знал, что буду делать, если он сядет в машину. Готов ли я? Могу ли подойти к нему сейчас? Тут я вижу, как он разворачивается и идет мне навстречу, и я быстро становлюсь лицом к воде. И делаю вид, будто разминаюсь, что позволяет мне не выпускать его из виду. Я вижу, как он подходит к одному из голубых домиков, которые принадлежат моему кузену Хью. Я не знал, что Хью сдает летние домики. Интересно, знаком ли он с Брайаном? Брайан поднимается на крыльцо и открывает сетчатую дверь. Он наверняка знает кого-то из нашего семейства, что неудивительно: нас здесь полным-полно. Как тараканов. Можно спросить у Хью, где и как он познакомился с Брайаном, и таким образом получить о нем информацию, прежде чем что-то сделать. Или не нужно. Зачем мне эта информация? Вот же он. Я его нашел. Нужно просто собраться с духом.
Я смотрю на наш отель и жалею, что со мной нет дочерей. Все ясно: я боюсь. С каждой минутой солнце сильнее пригревает спину, а мне хочется, чтобы все оставалось таким, как вчера: ощущение, что ты на пути к цели. Суп варится, но пока не готов. Все, хватит выслеживать и подкрадываться. Я решительно направляюсь к голубому домику, увязая в песке, но, когда подхожу, вижу то, что заставляет меня остановиться. Я вижу, как Брайан входит в дом, как вскоре выходит оттуда со стаканом воды и садится в шезлонг, как следом за ним выходят двое мальчишек — одному лет тринадцать, второму, не знаю, лет восемь. А потом из дома выходит женщина в белом купальнике и большой белой шляпе. Она элегантна. Сногсшибательна. Она потрясающе красива. Это жена Брайана Спира.
30
Я возвращаюсь вниз и усаживаюсь на песок. Я жду, не придет ли на пляж Брайан со своим семейством. Я знаю, что они придут. Здесь все ходят на пляж. Мой план рухнул. Теперь, когда я знаю, что у него есть жена и дети, я не могу идти напролом. Не потому, что это трудновыполнимо, а потому, что теперь я не считаю, что это правильно. Я начинаю во всем сомневаться, хотя и знаю, что между ними было.
Я вижу, как, прыгая с камня на камень, ко мне приближаются мои дочери и Сид. Чтобы попасть с гостиничного пляжа на тот, где сейчас стою я, нужно либо карабкаться по камням, либо плыть по воде. Нормальной дорожки нет — вероятно, неспроста: так у посторонних отбивают охоту забредать на гостиничный пляж, а у постояльцев — его покидать.
Преодолев препятствие, они оглядывают пляж и замечают меня. Скотти бежит ко мне, на бегу разворачивая полотенце.
— Алекс заказала завтрак в номер! — ябедничает она.
— Хорошо, — отвечаю я.
Скотти никогда не знает наверняка, попадет она в цель или промахнется, но все равно стреляет — наугад. Правильная тактика. Следы от ожогов сегодня выглядят лучше. Они подсохшие, белые, как старые шрамы.
Скотти растягивается на песке, повернув голову в мою сторону.
— Дома у тебя в комнате есть кабельное телевидение? — спрашиваю я.
— Да, — отвечает она.
— И что ты смотришь?
— «Клан Сопрано», — отвечает она. — «Охотники за головами». Погоди, ты имеешь в виду только кабельное или вообще все шоу?
— Лучше бы ты никакие не смотрела, — замечаю я.
— Еще чего! Да я скорее умру, — отвечает она.
К нам подходит Алекс, за ней, дымя сигаретой, идет Сид. Я вижу, как мужчины провожают глазами мою дочь, но, заметив меня, отводят взгляд.
— Как дела? — спрашивает меня Алекс. — Нашел?
— Ой, да, — говорит Скотти. — Ты нашел того маминого друга?
Я обдумываю свой ответ. Если они узнают, что я его нашел, то немедленно потребуют от меня действий.
— Нет, — отвечаю я, — не нашел.
Сид слегка кивает мне, я тоже отвечаю ему легким кивком. Теперь я смотрю на него иначе — он загадка, кремень. Наверное, он очень сильный. Или обкуренный.
— Хорошо позавтракали? — спрашиваю я.
— Угу, — отвечает Сид.
— Мы тебе булочку принесли. — Алекс протягивает мне булочку с изюмом.
— Как это мило. Спасибо.
Солнце становится жарче, приятно пригревает спину. Я сбрасываю теннисные туфли и зарываюсь босыми ногами в прохладный песок. Сид и Алекс лежат на животе, Скотти переворачивается на спину. Народу становится все больше и на пляже, и в похожей на стекло воде океана. По обе стороны от нас ставят шезлонги, раскрывают зонты, достают сумки-холодильники, полотенца, кремы от солнца, шляпы.
— Вы взяли крем от солнца? — спрашиваю я.
— Нет. — отвечает Скотти. — А вода у нас есть?
— Ты взял воду? — спрашивает меня Алекс.
