гладко выбритый подбородок и галстук без мерзких пятен. Вывернутая наизнанку и сугубо английская щепетильность Генри была неподражаемой пародией на саму себя.
– Джил очень красивая женщина, – изрек он авторитетно.
Я так и видела его развалившимся в огромном кожаном кресле какого-нибудь закрытого мужского клуба, чинно покуривающим трубку. Таким тоном знать обычно говорит о прекрасных молодых кобылках.
– Она достойна большего, – продолжал он.
Про себя я отметила, что Джил вообще-то неплохо устроилась: сначала покладистый банкир, теперь аккуратист риэлтор. Предсказание Мэл, что Филип заплатит за всех в ресторане, с блеском подтвердилось. Он бы заплатил и за Генри (не воротить же нос!), но тот в забегаловке был на особом положении. Зная Генри, можно предположить, что он выторговал себе бесплатную жратву в обмен на доброе мнение о ресторане, но не желал делать этот договор достоянием общественности. Выходя, он просто пробормотал официанту: «Потом сочтемся, ладно?»
– Постарайся не трепаться об этом, Генри, – взмолилась я. – Они только-только успели разойтись. Бедняга Джереми безутешен.
Я надеялась воззвать к его мужской солидарности, и это сработало. Увесистая голова Генри встрепенулась и задумчиво закивала. Он рассеянно повозил пальцем по стойке бара.
– Бедный засранец. Помню, как погано было, когда Дженни бросила меня. Хотя нет, – поправился он, – не помню. Туман.
– Бренди?
– Да все, что завалялось в доме. Потом всякая отрава, которой пичкал меня Нил. Я вырубился на месяцы. – В его горле забулькало нечто вроде подобия смеха. – Почитала бы ты тогда мою писанину. Нет ресторана, который я не облил бы дерьмом. Мне перестали звонить с работы и спрашивать, какого черта я несу, потому что я отправлял их на хер. В конце концов они сделали все за меня. Хорошо сделали… лучше, чем я, – добавил он, видимо впервые осознав эту мысль до конца.
Я молча цедила очередной «Гранд Марнье», твердо решив свалить, как только он иссякнет. Было не так уж поздно. Мы ушли из ресторана в одиннадцать. Я взглянула на часы: половина первого. Вот и хорошо. В час я буду мирно дрыхнуть. Если, конечно, Генри не втянет меня в опасный марафон под названием «кто кого перепьет».
– Надо отлить, – пробормотал Генри.
Я похолодела от ужаса, когда он начал сползать с высокого табурета. Табурет нещадно скрипел и трясся, а когда ноги Генри коснулись пола, мне показалось, что бедная мебель вот-вот рассыплется в щепки. Однако Генри, изрыгая серию хрюкающих звуков, точным и ловким движением оторвал свой огромный зад от табурета, и тот зашатался с очевидным облегчением.
Без Генри, утопавшего в сортир, атмосфера паба показалась мне вдруг зловещей. Здешние завсегдатаи слов не тратили, лишь время от времени восклицая: «Нил, повтори!»
Я сделала еще один глоток и прислушалась к собственному дыханию. Пьяная йога.
До меня не сразу дошло, что Алекс обращается ко мне.
– Что? – Я повернулась на табурете.
– Я хожу сюда десять лет. Первый раз вижу, чтобы Генри привел девушку.
– Ну, надеюсь, не последний, – ответила я и добавила, в упор глядя на Нила: – Мне эта шарашка по душе.
Внезапно меня озарило. Алекс, да и Нил, уверены, что я – новая пассия Генри! Этакая трещотка из рекламного бизнеса, которую Генри таскает по злачным местам Камдена. Я задумалась, как бы развеять этот миф. Даже если бы я не находила Алекса пусть и слегка зашоренным, но все же единственным нормальным мужиком во всем пабе, мне бы все равно пришлось защитить свое честное имя.
– Мы с Генри друзья, – как бы невзначай заметила я. – Скорее даже коллеги. Встретились случайно в ресторане «Тайский дом».
– А-а, Генри вечно там кантуется, – протянул Нил. – Он говорит, что…
– Знаю, что он говорит, – оборвала я.
Из-за утиного жира и баклажанов в животе начиналась маленькая буря. Последнее, что мне оставалось, чтобы окончательно довести свой желудок, это представить, что именно сейчас происходит с Генри.
– Работаешь где-то поблизости? – спросила я Алекса. В этот вечер я с завидным упорством выдавала одну банальность за другой. И все из-за этого Филипа.
– На набережной, у канала. По дороге домой заглядываю сюда.
С языка, несмотря на все мои усилия сдержаться, слетел очередной кошмарный вопрос:
– Понятно, так чем ты занимаешься?
Я съежилась, но сказанного не воротишь.
– Я архитектор.
– Надо же! – Так обычно восклицают, когда оказывается, что у собеседника достойная, даже требующая некоторого таланта работа.
Очередная банальность уже была на подходе, из последних сил я крепилась, не позволяя губам произнести: «Архитектор! Как это интересно!» Спас меня Генри, вернувшийся из сортира и тем самым удержавший от дальнейшей демонстрации слабоумия. Мозг явно требовал подзарядки, а навыки светской львицы и в лучшие времена не были моей сильной стороной. Пора домой – баиньки.
– С меня на сегодня хватит! – объявила я, приканчивая ликер. – Завтра с утра пораньше на работу.
– Бред сивой кобылы! – провозгласил Генри. Уцепившись за стойку бара, он ловко закинул свой зад на табурет. Оказалось, что сесть куда легче, чем слезть. – Я должен разделаться с этим дерьмом, бы Нил на завтра припас что-нибудь получше.
Степень серьезности, с которой это было заявлено, я оценить не сумела.
– А я на боковую. Завтра дел до черта. Надо, чтобы голова была свежая.
Господи, что со мной? Я отпускаю больше штампов, чем спортивный комментатор.
– Я тебя провожу, – заплетающимся языком пробормотал Генри, разрываясь между желанием разделить остаток ночи с бутылкой бренди (весьма мужественное занятие) и неожиданным порывом галантности – чем он хуже, например, Берти Вустера?
– Не стоит, Генри. Тут пять минут ходу. Но все равно спасибо, – добавила я, напоследок бросив кость рыцарскому духу Генри.
Долго уговаривать его не пришлось. Я и на минуту не допускала, что Генри напрашивается ко мне домой на чашечку кофе. Репутация у него, конечно, подмоченная, но, как я догадывалась, не без стараний самого Генри. Как и большинство мужиков, он вряд ли станет выкобениваться, если я разденусь догола и примусь умолять его трахнуть меня, но, в сущности, никаких планов насчет меня он не строил. Иначе я ни за что не стала бы пьянствовать с ним среди ночи.
– Тебе в какую сторону? – спросил вдруг Алекс, ставя на стол кружку.
– В сторону Чок-Фарм.
– Если хочешь, могу тебя проводить. Я живу неподалеку.
– Спасибо, – ответила я, слегка изумленная.
– Эй, ты что, его так хорошо знаешь? – всполошился вдруг Генри, когда я слезла с табурета и стала натягивать плащ. – Что это тебе взбрело в голову?
–
– Ты что, пойдешь на улицу в ночь с первым встречным? Да этот засранец чертовски подозрителен, если тебя интересует мое мнение!
– Не интересует, – ответила я. – Даже не воображай.
– Я знаю Алекса долгие годы, – вмешался Нил, проплывая мимо нас с грязной посудой. – Он еще никого не изнасиловал. Насколько мне известно.
Мы с Алексом посмотрели друг на друга и чуть не расхохотались. Невероятно, но Генри после слов Нила угомонился.
