«Мы, пролетарские элементы движения, и так всем довольны. Мы охотно поддерживаем пар, бросая в топку уголь, чтобы только наши „дорогие“ Фюреры продолжали получать от 2000 до 5000 марок в месяц и жили в свое удовольствие. В особенный восторг привело нас известие, что Адольф Гитлер купил на берлинской автомобильной выставке новый большой „мерседес“ за 40 000 марок…»
По Берлину прошел слух, будто бы Гитлер намеревается в целях создания коалиции с националистами начать постепенную ликвидацию штурмовых отрядов. Штеннес, надеясь на поддержку других высших руководителей СА, предъявил Мюнхену ряд требований: включение руководителей СА в число кандидатов в депутаты парламента, сокращение полномочий гауляйтеров, оплата штурмовикам несения дежурства по охране партийных мероприятий. Требования Штеннеса были приурочены к предстоявшим в сентябре 1930 года выборам в рейхстаг, в подготовке которых самое активное участие принимали штурмовые отряды.
В Мюнхен выехала группа представителей берлинской СА. Но Гитлер их не принял. Когда же вскоре был составлен список кандидатов от национал-социалистской партии, то оказалось, что Штеннес и еще один представитель берлинской СА в него включены не были. Разразился скандал. В конце августа берлинские руководители СА сложили свои полномочия и призвали штурмовиков бойкотировать выборы. Во время проведения Геббельсом предвыборного митинга во Дворце спорта штурмовики демонстративно сняли охрану, а находившиеся в зале стали выкрикивать хором:
Берлинские штурмовики собрались на площади Виттенбергплац, где провели антигеббельсовский митинг. Газета «Мюнхнер пост» отмечала: «На митинге раздались крики: „Пусть к нам выйдет Геббельс и попытается оправдаться!“ Часть собравшихся стала угрожать пойти во Дворец спорта и разогнать геббельсовский балаган».
Геббельс тут же обратился за помощью к СС. Люди Далюге немедленно выставили охрану у Дворца спорта и часовых у здания управления берлинского гауляйтера по Хедеманштрассе, 10. Однако в ночь на 30 августа «штеннесовцы» смяли и избили эсэсовских часовых и устроили погром в здании. Гауляйтер попросил вмешаться полицию, которую всегда до этого поносил. В результате 25 штурмовиков были арестованы. Геббельс первым же поездом выехал в Мюнхен, чтобы доложить фюреру о катастрофе. Тот был близок к нервному потрясению.
Днем позже Гитлер умолял Штеннесса не выходить из партии. Затем стал совершать обход одной пивной за другой, в которых просил штурмовиков доверять ему. Вечером 1 сентября в здании ветеранских союзов было заключено примирение. Гитлер пообещал удовлетворить основные требования товарища по партии Штеннеса, после чего все мирно разошлись.
С этого момента Гитлер укрепился в своем стремлении использовать СС в качестве внутрипартийной полиции и приказал установить наблюдение за Штеннесом. А тут в штабе берлинской СА нашелся и доносчик — врач, доктор Леонардо Конти, ставший впоследствии обергруппенфюрером СС и имперским министром здравоохранения. 8 сентября он доложил: «СА под командованием Штеннеса превращается в войско, не имеющее никакой внутренней связи с движением и его идеями. По его приказу оно готово к выступлению в любой момент. Штеннесу чуждо национал-социалистское мировоззрение, в которое он и не собирается вникать».
Гитлер учуял смертельную опасность. Он сместил собиравшегося и без того уходить в отставку Пфеффера и провозгласил самого себя верховным руководителем СА. При этом ему вспомнились слова его старого друга: «Тебе стоит лишь сказать: в шесть часов утра такого-то числа будь со своей ротой у Арки победы. И я там буду!»
И Гитлер вызвал из Боливии подполковника в отставке Эрнста Рёма. Но прежде чем Рём был назначен начальником штаба, а фактически возглавил руководство СА, Гитлер предпринял еще один шаг, свидетельствовавший о его истинных намерениях и положивший начало культу фюрера. Каждый штурмовик был обязан принести клятву верности человеку, который объявил, что соединяет в своем лице руководство партией и движением. 3 сентября 1930 года временно исполнявший обязанности начальника штаба СА Вагенер объявил всем заместителям командующего СА, что они должны «в обязательном порядке принести клятву верности фюреру партии и СА Адольфу Гитлеру». В этой клятве говорилось о «беспрекословном и добросовестном выполнении всех приказов, зная, что руководство не потребует ничего противозаконного».
Фюрер Адольф Гитлер стал таким образом единовластным вождем национал-социалистской партии, имея в своем распоряжении СС как партийную полицию. И она понадобилась ему гораздо раньше, чем он предполагал, так как находились еще партийцы, не одурманенные его культом.
Случилось то, о чем предупреждал Конти: Вальтер Штеннес нанес удар, будучи не согласен с политикой централизации СА, которую стал проводить в жизнь новый ее начальник штаба Рём. Однако на этот раз друг Далюге — Пакебуш оказался на высоте, проинформировав его о планируемых мероприятиях. Поэтому на рассвете 1 апреля 1931 года Далюге доложил Рёму:
«Я только что получил сообщение от адъютанта одного из штандартенфюреров СА, что этой ночью с двенадцати до трех часов утра проходило закрытое совещание берлинского руководства штурмовиков под председательством группенфюрера СА Яна. На нем шел разговор о предстоявшем смещении Штеннеса, о котором должен объявить Гитлер сегодня пополудни на заседании в Веймаре. Этот приказ Гитлера выполнен не будет, о чем заявили все присутствовавшие на совещании, высказавшись в поддержку Штеннеса».
Охранные отряды попытались выступить против штурмовиков, но оказались слабы. Сторонники Штеннеса заняли здание управления гауляйтера и помещения редакции национал-социалистской газеты «Ангрифф». Бунт берлинских штурмовиков быстро распространился на северную и восточную части Германии, в результате чего гитлеровская империя СА к востоку от Эльбы рухнула. Большинство фюреров СА вплоть до командиров рот Бранденбурга, Силезии, Померании и Мекленбурга выступили против Гитлера. Среди них можно назвать Ветцеля, Велтиенса, Яна, Пустова, Лустига, Кремзера. Однако руководство СА остальной части Германии воздержалось от присоединения к Штеннесу.
Демократически настроенные элементы воспрянули духом, начались отставки одних нацистов за другими. Так, Штеннес снял Геббельса с должности гауляйтера. Тот в свою очередь освободил штурмовиков от клятвы в верности Гитлеру. Сподвижники Штеннеса взяли на себя руководство партией, исключив бунтовщиков из своих рядов. Но как только кассы СА оказались пусты, революционный подъем путчистов пошел на убыль. Гитлер распорядился «вымести мусор». Бывший обер-лейтенант, герой черного рейхсвера и последователь Грегора Штрассера — Пауль Шульц стал восстанавливать распавшуюся структуру восточного командования, а Герман Геринг принялся очищать тамошнюю СА от бунтовщиков.
Гитлер продемонстрировал перед партией, что своей победой над Штеннесом он обязан исключительно бдительности и действиям охранных отрядов. Унтерштурмфюрер СС Фридрих Вильгельм Крюгер был назначен группенфюрером СА восточных районов. Далюге же получил послание, одна из фраз которого впоследствии была увековечена (правда в несколько измененной форме) на пряжке эсэсовского ремня: «Эсэсовец, твоя честь значит — верность!» СС оказалась, как говорится, на коне. Как только Гитлер замечал, что его авторитету что-то угрожает или кто-то пытается воспротивиться его культу, тут же вмешивалась СС. Гиммлер с триумфом заявил на одном из совещаний ее руководства: «Нас не везде любят и после проделанной работы подчас ставят в угол, но мы не ждем благодарности. Главное, что наш фюрер в нас уверен. Мы для него — самая любимая и дорогая организация, никогда его не подводившая».
Чтобы обеспечить эффективность выполнения поставленных задач эсэсовские подразделения населенных пунктов были разделены на секции по три — пять человек с одной улицы или квартала. Секции собирались за полчаса до начала указанного времени, а в случае отсутствия кого-либо командир посылал за ним на дом. В наставлении СС было сказано: «За отсутствие без оправдательных причин эсэсовец наказывается в первый раз письменным порицанием командира. За повторное отсутствие он письменно же предупреждается о грозящем исключении из рядов СС и получает выговор перед строем подразделения. В третий раз следует неотвратимое исключение из СС».
Командиры подразделений были обязаны следить за постоянной готовностью к действиям своих подчиненных. Они изыскивали возможности увеличения числа велосипедов и мотоциклов и проводили учебные эстафеты на расстояния от 30 до 50 километров.
В то же время СС тщательно скрывала характер своей деятельности, не позволяя проявлять любопытство со стороны не только штурмовиков, но и членов партии. Гиммлеровский орден стал постепенно
