— «Несравненная леди Джорджина затмила своим блеском остальных дебютанток».
— Вот черт, теперь от этого тараканчика житья не будет, — сказала Шарлотта.
— Несравненного тараканчика, если ты не возражаешь!
Джейн хмуро свела брови.
— Джорджина, я не видела, чтобы ты танцевала с герцогом Бедфордом. Ты, я уверена, могла сделать так, чтобы его светлость пригласил тебя. Нужно было поощрить его, пустив в ход свой неотразимый шарм.
— Я сделала все возможное, чтобы обескуражить его.
— Прошу прощения, Джорджина? Я искренне надеюсь, что это шутливое замечание, не более? Разумеется, не думаю, что нужно напоминать тебе, что герцог Бедфорд — самый завидный холостяк в королевстве?
— Френсиса Расселла не интересует брак, — сказала Луиза, отбрасывая назад свои золотисто-рыжие локоны.
— Брак редко когда интересует герцогов, — заметила ее мамаша. — Если тебе не удалось заполучить этот приз, это еще не резон обескураживать твою сестру. Джорджина, твой долг — пустить в ход женские хитрости и привлечь к себе его внимание. Это первый шаг. Когда ты возбудишь в нем интерес, я сделаю все возможное, чтобы поощрить и развить ваши отношения.
Джорджина бросила на Шарлотту тревожный взгляд.
— На этом балу все джентльмены добивались ее внимания. Конечно, ей еще слишком рано останавливать свой взгляд на ком-то одном.
— Герцоги — большая редкость, Шарлотта, особенно герцоги неженатые, имеющие огромное состояние и недвижимость. Мы не можем позволить этому герцогу выскользнуть из наших рук. Все мы должны приложить общие усилия ради Джорджины. Каждая из вас должна устроить прием в предстоящие месяцы и непременно пригласить Френсиса Расселла. Мы будем координировать нашу стратегию.
— Ты так говоришь, мама, будто это военная кампания, — запротестовала Джорджина.
— Так оно и есть. Нужно вступить в сражение с врагом; потом, все вместе, мы разобьем его оборонительные сооружения, а когда он окажется в наиболее уязвимом положении, ты нанесешь ему последний удар.
Во рту у Джорджины вдруг пересохло.
— А что значит — последний удар?
— Соблазнишь его, ясное дело. — Герцогиня собрала газеты, чтобы перечитать их еще раз. — Джорджина, что ты собираешься надеть завтра на бал к Девонширам?
—
— Бедняжка Джорджи, — посочувствовала сестре Шарлотта. — С этого момента ты будешь брошена в продолжительный и лихорадочный водоворот светских развлечений. Слава Богу, от меня ждут всего лишь символического появления у Девонширов. После чего мы отправимся в Гудвуд, чтобы дети могли пожить какое-то время с дедом и бабкой.
— Гудвуд-Хаус — великолепное место для бала в твою честь, Шарлотта. Просторный дом герцога и герцогини Ричмонд, наполненный бесценными сокровищами, — это именно то место, которое может произвести впечатление на герцога Бедфорда. Я уверена, что ее светлость Ричмонд внесет свою долю усилий, чтобы помочь нашей несравненной Джорджине освоиться в обществе.
— Ну что же, Джорджи, желаю тебе повеселиться у Девонширов. Мы возвращаемся домой в Кимболтон, как только я уложу вещи. Я соскучилась по детям, — призналась Сьюзен.
— Замок Кимболтон — великолепное место для приемов. Со всеми этими спальнями он просто создан, чтобы принимать гостей на уик-энд. Я на тебя рассчитываю, Сьюзен, — предупредила Джейн.
— Отдыхай побольше, Джорджи, — посоветовала сестре Сьюзен. — Всякий раз, когда тебя будут приглашать куда-нибудь, ты не доберешься до постели раньше шести утра.
Глава 11
Джон Расселл развернул записку, которую вручил ему парламентский рассыльный, и прочел: «Мне бы очень хотелось поговорить наедине». Она была подписана заглавной буквой «П», и Джон понял, что записка от Уильяма Питта. Во время перерыва в заседаниях он пошел в личный кабинет премьер-министра.
Уильям Питт пожал ему руку.
— Благодарю, что пришли, Расселл. Прошу вас, садитесь. Хотя мы с вами представляем в парламенте противоположные стороны, в данный момент у нас есть общие интересы.
— Объединение Великобритании и Ирландии, — кивнул Джон.
— Я хочу предложить Акт об объединении. Если вы можете работать за сценой и гарантировать мне дюжину голосов вигов, я думаю, что мы сможем провести этот акт в палате общин. Если мы объединимся, то за этим скоро последует предоставление свободы вероисповедания католикам.
— А как насчет возражений короля?
Питт сложил пальцы домиком.
— Это деликатное дело, из тех, которые я не стал бы обсуждать с другим вигом. Могу ли я доверять вам? Хотите ли вы работать ради общего блага, а не поднимать голос за регентство, которое сокрушит династию?
— Даю вам слово.
— Последнее время я несколько раз бывал в обществе короля Георга и понял, что он больше не в состоянии вмешиваться в политику.
— Попросту говоря, вы не будете говорить с ним об ирландских католиках.
— Вот именно.
— Этот Акт об объединении нужно провести через парламенты обеих стран, — напомнил Джон.
— Главный секретарь министерства финансов Ирландии лорд Каслрей уверяет меня, что их парламент согласится на объединение, если при его принятии мы пообещаем позволить католикам стать членами парламента и если отменим пошлину на ирландские товары, продаваемые в Англии.
— Я добуду для вас голоса вигов, господин премьер-министр.
Питт потер нос:
— Ваш брат Бедфорд является близким другом принца Уэльского и Чарлза Джеймса Фокса, не так ли?
— Я понял ваш намек, сэр. Я сохраню в строжайшей тайне то, что вы мне сказали о короле.
Питт встал и пожал руку Джону Расселлу.
— Весьма вам признателен, лорд Тависток.
По дороге домой на Расселл-сквер Джон решил, что его хороший друг Холланд будет первым вигом, с которым он попробует поговорить. По какой-то причине Генри не было в парламенте два последних дня. И этим вечером он собирался навестить его.
Когда Джон пришел домой, его встретил Френсис.
— Здравствуй, Джон. Надеюсь, дождь прекратился. Я хотел уговорить тебя пойти сегодня на бал к Девонширам.
— Нет, сегодня вечером я еду в Кенсингтон, мне нужно увидеть Генри.
— Холландов не будет дома, Джон. Все будут на балу у Девонширов — и они, и вообще все, кого мы знаем.
— Ты так полагаешь? — с сомнением в голосе спросил Джон.
— Они были на балу у Гордонов до шести утра. Леди Холланд, разумеется, не станет пренебрегать приглашением в Девоншир-Хаус.
— Это объясняет, почему Генри не было в парламенте два последних дня. Хорошо, Френсис, «я поеду на бал.
