— Вы просто маленькая ведьма… вы же поняли, кто я, — с укором проговорил Френсис.
— Вы, конечно, не хотите, чтобы я сказала правду и пристыдила дьявола, поскольку я полагаю, что вы и есть дьявол?
Когда Бекингем увидел, что Бедфорд не склонен надевать повязку, он дал знак оркестру заиграть шотландский рил.
Джорджина сменила гнев на милость и улыбнулась Бедфорду.
— Я обещала вам, милорд, что, начав выезжать, с удовольствием познакомлюсь с вами.
— А вы всегда выполняете ваши обещания, миледи?
— Всегда, милорд.
— В таком случае я буду танцевать с вами этот танец, если вы обещаете, что позже позволите мне сопроводить вас к ужину.
— Очень жаль, но это я уже обещала принцу Эдуарду.
Френсис Расселл взял ее за руку и повел на середину зала.
—
— Меня предупреждали, что ваши манеры шокируют кого угодно.
Френсис бросил на нее весьма плотоядный взгляд:
— И что, я вас шокировал, Джорджина?
— Вовсе нет. Я знаю одного человека, у которого манеры гораздо отвратительней.
Герцог напустил на себя обиженный вид.
— Назовите его.
— Джон Расселл.
Тут она подняла голову и увидела отца.
— А вот Жеребец Севера идет, чтобы танцевать первый рил со своей дочерью. — Она высвободила руку. — Вы, конечно, извините меня, ваша светлость.
Ужин подали только к трем часам утра. Толпа молодых мужчин окружила Джорджину и проводила к столу. И принц Эдуард, и герцог Бедфорд были раздражены при виде стольких соперников.
Чем больше Джорджина Гордон подшучивала над Френсисом Расселлом и давала отпор его попыткам, тем решительней становился он в своем намерении завлечь ее. Свежая красота этой девушки составляла резкий контраст с его не очень молодыми любовницами. Ее вызывающее поведение казалось герцогу неотразимым.
— Вы любите заключать пари, Эдуард. Ставлю тысячу гиней, что вступлю в связь с этой юной стервочкой раньше, чем вы.
— Вы проиграете, Бедфорд. Принц обыгрывает герцога каждую ночь. Это дает мне шанс отыграться хотя бы отчасти, после того как вы обыграли меня на скачках.
* * *
Герцог Бедфорд открыл своим ключом дверь дома на Расселл-сквер. Джон, который только что сошел вниз, посмотрел на вечерний костюм брата:
— Доброе утро. Ты как раз подошел к завтраку.
— Не могу проглотить ни куска. Я сыт по горло. — Тем не менее он пошел вслед за Джоном в утреннюю столовую. — Скажу тебе одну вещь. Герцогиня Гордон устроила роскошный пир. Неудивительно, что члены королевской семьи никогда не пропускают ее приемы. Тебе следовало пойти со мной. Там были все, кого мы знаем.
— А зачем мне идти на бал в честь какой-то дебютантки?
— Ради угощения… ради музыки… ради приятного общества. Джон, тебе грозит опасность превратиться в старый высохший пень. Эти приемы устраиваются не только, для того, чтобы танцевать с дебютантками.
— Но, разумеется, это предполагается. Не протанцевать с дебютанткой было бы невежливо.
— Невежливо — да, согласен. Именно поэтому я не танцевал с леди Джорджиной. Я редко делаю то, что полагается делать. Эта дерзкая девчонка сообщила мне, что у меня дурные манеры.
— Этой молодой леди следовало бы самой поучиться манерам.
— Я бы с удовольствием дал ей парочку уроков, но только в мою программу не входили бы хорошие манеры, — проговорил Френсис.
— Вот уж не думал, что дебютантки-девственницы в твоем вкусе.
— Да брось! Ты, вероятно, и сам не отказался бы поиметь с ней дело. Ты с ней уже скрестил словесные мечи. Ты должен считать ее привлекательной, но, судя по тому, что она сказала о тебе, ты явно ее заинтересовал.
— И что же сказала обо мне Джорджина Гордон?
— Сказала, что она знает одного человека, у которого манеры еще более отвратительные, чем у меня. Когда я спросил у нее, как зовут этого человека, она сказала, что это Джон Расселл.
Джон усмехнулся, вспомнив их первую встречу, а также последнюю.
— А, ты все-таки умеешь смеяться. Пойдем со мной завтра на бал к Девонширам. Гарантирую, там ты найдешь много такого, что тебя позабавит.
* * *
Дамы семейства Гордон встали не раньше двух часов и собрались в утренней столовой почитать светскую хронику в разных газетах.
— Послушайте, что пишет «Тайме». — Джорджина облизнула губы и прочла: — «Красивая и симпатичная, каковыми являются, бесспорно, все отпрыски женского пола в этой семье, леди Джорджина, кажется, превзошла их всех. Ее взгляд, обладающий волшебной властью, пронзил не одно молодое сердце».
Шарлотта прочла в своей газете:
— «Очаровательная фигура Джорджины, изящество ее жестов, приятные манеры быстро подействовали на собравшихся и заставили полностью забыть о суровом времени года и житейских заботах».
Джейн прервала ее:
— Не важно, что там пишут о погоде. Что пишут обо мне?
— Вот, сейчас, — ответила Сьюзен. — «Вокруг царили веселье и довольство. Сама благородная хозяйка дома, которая была воплощением внимания, любезности и веселости, не выглядела за последние десять лет такой обаятельной и моложавой».
Довольная, Джейн заметила:
— Можно всегда положиться на «Тайме» — они напечатают истинную правду.
— Вот еще обо мне. Здесь описано, как я открывала бал с лордом Генри Петти, и упоминаются приятные мелодии, исполняемые Нейлом Гоу, которого привезли из Шотландии специально для этого бала. «Маркиз Бекингем руководил церемонией, когда он председательствует, на лицах гостей всегда заметны веселость и хорошее настроение».
Шарлотта добавила:
— «Дамы, которым страстно хотелось повторить танец «ручеек», вскоре вызвали джентльменов из столовой. После двух-трех контрдансов начались шотландские рилы, которые не прекращались до шести утра, когда каждый с видимым сожалением расстался с обществом, в котором все были в восторге».
— Какой триумф! — заявила Джейн. Но ее экстаз продолжался всего один момент. — А что, разве нигде не отметили, что на балу присутствовали принц Уэльский и принц Эдуард?
Сьюзен взяла еще одну газету и быстро просмотрела отдел светской хроники.
— Да, все здесь есть. Здесь замечено, что это был случай показать свои модные туалеты, и упомянуты все дамские платья и украшения в волосах.
— Прочти немножко об украшениях, — попросила Джорджина.
Сьюзен продолжила:
