— Ставлю пятнадцать гиней на Громовой Горшок! — с вызовом сказала она. — Мне кажется, на самом деле его хотели назвать Ночным Горшком.
Джон Расселл не рассмеялся.
— Вы склонны к вульгарности. Это совершенно не пристало девице.
— А вы совершенно лишены чувства юмора, лорд Тависток.
— Не совершенно. — Он окинул подчеркнутым взглядом ее килт и дублет. — Есть множество вещей, которые меня забавляют. — Он любезно поклонился. — Всего хорошего, леди Джорджина.
«Он снова одержал надо мной верх… Жаль, я не пнула его в голень. — Она представила себе эту картинку и улыбнулась. — Килт на мне задрался бы так, что стало видно не только ноги!»
Джорджина подошла к матери и сестре, стоявшим у трибуны.
— Если Сьюзен согласилась привезти на мой бал свой необыкновенный серебряный сервиз, я не вижу, зачем нам оставаться здесь и дальше.
— Мы не уедем до главного события на этих скачках, — заявила Джейн. — Я поставила на лошадь принца Уэльского — на Королевского Боевого Коня. Мне намекнул Чарлз Джеймс Фокс.
— Это очень рискованно. Единственный вид удачи, которая бывает у Фокса, — это удача с приставкой «не».
Сьюзен рассмеялась на это точное замечание сестры.
— Я попросила Уильяма поставить за меня на Годольфина. Он великолепный жеребец.
— Кто — Уильям или Годольфин? — с невинным видом осведомилась Джорджина.
Улыбка исчезла с лица Сьюзен.
— Боюсь, что и тот и другой. Иногда мне хочется, чтобы это было не так.
— А что насчет частных пари? Ставлю пять фунтов на Джимкрека.
Сьюзен на пари согласилась.
— Это фаворит. Он принадлежит Бедфорду.
— Этого я не знала.
«Значит, Джон Расселл поставил пятьсот фунтов на лошадь своего брата».
— Я ставлю на Мессенджера, — заявила Сьюзен, оценивающим взглядом посматривая на скаковых лошадей, которых вели к старту.
— Я видела, как ты шутила с Френсисом Расселлом, Джорджи. Надеюсь, он дал понять, что придет на наш великолепный бал, — сказала Джейн.
Джорджина улыбнулась с милым видом.
— Он ничем не дал мне это понять, мама.
— Они бегут!
Взволнованная Сьюзен схватила Джорджину за руку.
— Давай, Мессенджер! — воскликнула та с большим энтузиазмом.
— Впереди Королевский Боевой Конь! — воскликнула Джейн. — Я смогу присоединиться к принцу, когда он будет получать Золотой кубок в кругу победителей!
Джорджина увидела, что Джимкрек и Громовой Горшок бегут ноздря в ноздрю. «Если Громовой Горшок выиграет, я получу кругленькую сумму!» Джимкрек обошел ее лошадь, и внезапно ее охватило неестественное желание, чтобы Джимкрек выиграл. Ее волнение быстро нарастало, в то время как Джимкрек приближался к финишу, неумолимо обгоняя всех лошадей, которые шли впереди. К тому времени, когда он вырвался вперед, она уже выкрикивала его имя, подскакивая на месте:
— Джимкрек! Джимкрек!
— Он выиграл! Он выиграл!
— Джорджи, соотношения были один к двум. Я должна тебе всего десять фунтов. Вряд ли из-за такой суммы стоит так волноваться.
«Джон Расселл выиграл тысячу фунтов! Я так рада за него. Мне наплевать, что я потеряла на Громовом Горшке пятнадцать гиней».
— Как это неожиданно — что выиграла лошадь Бедфорда. Будет вполне удобно, если мы пройдем в кружок победителей и поздравим его.
Джорджина мысленно выбранилась и закатила глаза, повернувшись к Сьюзен. Она представила себе, как Френсис Расселл показывает всем Золотой кубок Уоберна, и бросила язвительно:
— Бедфорд будет вне себя от радости.
Глава 9
Первая неделя октября пролетела быстро. Джорджине казалось, что все происходящее слилось в одно пятно. Накануне того дня, когда она должна была представиться королеве, в особняк на Пэлл-Мэлл прибыли ее сестры с мужьями. Дамы провели чудесный вечер, показывая друг другу платья, которые наденут, когда отправятся ко двору. Мужчины удалились в комнату для игры в карты и обсуждали там достоинства разных скаковых лошадей и суммы, которые они потеряли на скачках в Ньюмаркете и Уоберне.
В ту ночь Джорджина долго не могла уснуть от волнения.
— Жаль, что отец не приехал, — задумчиво прошептала она.
Тревога, которую испытывала Джорджина в связи со своим представлением ко двору, возрастала из- за того, что отец не приедет и не сможет оказать ей моральную поддержку. Уверенность почти совсем покинула ее. «Люди решат, что отец недостаточно любит меня. Но это же не так!» Она увидела падающую звезду и загадала желание.
На другое утро Джорджина спала долго, а когда спустилась к завтраку, то застала в столовой всех своих сестер. Они почти не обращали на нее внимания.
Наконец Луиза взяла ее за руку.
— Что случилось? Ты такая грустная.
— Совсем не хочется есть, — пробормотала Джорджина.
— Это нервы! — провозгласила Шарлотта с присущим ей здравым смыслом.
Джорджина через силу улыбнулась Луизе.
— Ты счастлива?
— Я леди Броум, и когда-нибудь стану маркизой. Конечно, я счастлива.
«Неужели титулы действительно делают женщину счастливой? Неужели я обречена быть несчастной из-за того, что у меня нет высокого титула?»
Луиза снова погладила ее по руке:
— Не волнуйся, Джорджи. Я совершенно уверена, что ты превзойдешь нас всех!
— Ты самая красивая в нашей семье, — бодро сказала Шарлотта. — Мы ждем от тебя великих свершений.
Сердце у Джорджины упало. Ей страшно захотелось раствориться в воздухе и исчезнуть.
Одна за другой все сестры ушли, полностью поглощенные приготовлениями к церемонии, которая должна была состояться вечером в Сент-Джеймсском дворце. Джорджина осталась сидеть одна, не в силах преодолеть охватившую ее апатию. Но когда слуги начали сновать взад-вперед, она постепенно осознала, что, судя по всему, приехал кто-то важный. Она заставила себя встряхнуться и ушла из утренней столовой. Проходя мимо окна, она увидела на подъездной дорожке огромную карету отца.
Джорджина бросилась через весь холл, распахнула парадную дверь и сбежала вниз по ступенькам.
— Папа! Папа! Ты приехал! Ах как я рада! Как я волнуюсь! Ведь сегодня совершенно великолепный день, правда?
Она бросилась в объятия отца, плача и смеясь одновременно.
— А ты видела, кого я привез с собой, девочка?
