— О Господи, дети!
— Я не думаю, что они могли добраться до дома, не потревожив нас. Вероятно, их целью являются суда.
Эмерелд начала торопливо одеваться.
— Я должна идти к детям.
— Я пойду… Ты здесь будешь в большей безопасности.
— Нет, Шон, я должна идти в дом. Я не могу оставаться здесь в неведении.
Шон подавил снедавшее его желание тут же отправиться на пристань. Он не должен дать ей почувствовать, что корабли для него важнее, чем она, потому что это на самом деле не так.
— Ладно, идем, я провожу тебя в дом. Мы оба сможем убедиться, что дети и все остальные в безопасности.
Когда они спускались по лестнице, Эмерелд вцепилась в его руку:
— Все начинается сначала.
Беспомощность, прозвучавшая в ее голосе, ударила Шона в самое сердце. Пока они торопливо шли от привратницкой, первые проблески зари осветили небо. Он сжал ее пальцы:
— Нет, Эмерелд. Я клянусь тебе, что не допущу нового насилия.
Они вошли в большой дом и увидели, что все его обитатели бегают по Замку Лжи полуодетыми. Шон и Эмерелд бросились наверх, чтобы самим убедиться, что их близнецам не причинили никакого вреда. В коридоре их встретили Кейт и Эмбер.
Миссис Кеннеди требовательно спросила:
— Это что, Шеймус стрелял из своего ружья и перепугал нас всех до смерти?
— Нет, у отца нет ружей, они все остались в надвратпой башне.
Мрачный Джон вышел из спальни:
— Черт побери, ты был прав! Безвредных врагов просто не существует!
Шон обнял Эмерелд за плечи:
— Я хочу, чтобы ты пообещала мне удержать всех женщин в доме. Здесь безопасно. — Он быстро нагнулся и поцеловал ее. — Верь мне, Эмерелд. — И О'Тул ушел, уводя с собой Джонни.
Эмбер заметила, что дочь побелела от страха.
— Ведь это твой отец, верно?
— И мой муж. «Чайку» видели вчера в Дублине.
— Не волнуйся, дорогая, Шон О'Тул сотрет их в порошок!
— О Господи, я чувствую себя такой виноватой. Я отправила его навстречу врагам со связанными за спиной руками!
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я сказала Шону, что уеду, если он не откажется от ненависти и мести. Он пообещал мне это. О'Тул поклялся мне в этом! Мама, а что, если из-за этого он не сможет нанести ответный удар? Они убьют его!
— У О'Тула достаточно здравого смысла, чтобы отличить месть от самозащиты.
Заплакали дети, и Кейт взяла на руки Джозефа, а Эмерелд — малютку Кэтлин.
— Сначала я покормлю ее, — сказала она экономке.
— Я дам его светлости бутылочку, чтобы его успокоить. Не торопитесь. — Кейт понимала, что если Эмерелд будет занята, то не станет слишком волноваться.
Эмерелд поцеловала малышку в лобик и села в кресло-качалку. Пока ее крошечная дочка сосала, она думала, что без любви и преданности Шона эта малютка могла бы умереть. Она пригладила кудрявые прядки на ее висках, и у нее на ресницах повисли слезинки. И эта малышка, и она сама чуть было не умерли. А теперь, когда они обе начали поправляться, Шон не может, не должен погибнуть. Эмерелд закрыла глаза и начала молиться.
Внизу кто-то ругался и орал во всю мощь своих легких.
— Это Шеймус, — сказала Эмбер. — Я лучше пойду к нему, пока его не хватил еще один удар.
На борту «Дельфина», бывшего когда-то «Цаплей», обнаженный Тим Мерфи слушал троих матросов, только что поднявшихся на его корабль.
— Если бы мой отупевший от пьянства матрос, несший ночную вахту, делал свое дело как следует, вы бы сейчас были трупами, — мрачно заметил он.
— Монтегью хочет, чтобы мы забрали этот корабль, но его зять жаждет утопить все суда! Эти чертовы пушки, направленные на вас, чуть было не выстрелили. Мы все могли уже оказаться в чистилище!
Тим Мерфи отправился на ют, отдавая приказания. В слабом свете зари он видел, как «Чайка» скользит по направлению к «Ласточке», пришвартованной у пристани Грсйстоунса. Мерфи приказал поднять якорь, а канонирам занять свои позиции.
— Я отправлю английскую свинью прямиком в ад! — поклялся он.
Шон, Пэдди Берк и Джонни прибежали на пристань Грейстоунса как раз в тот момент, когда вспыхнули зажженные смоляные факелы. Рори Фитцжеральд, капитан «Серы-1», приготовился вывести свой корабль в гавань, чтобы бросить вызов противнику.
— Дай сигнал Мерфи не стрелять! — приказал Шон Рори.
Раздосадованный, Рори подчинился воле О'Тула. Пэдди Берк увидел, как Шон снимает сапоги, и понял, что тот собирается прыгнуть в воду.
— Погодите, Шон. Рори Фитц, может, и подчиняется приказам, но у Мерфи дьявольский темперамент. Не вздумайте плыть к «Чайке». Это безрассудство. Если вас не пристрелит Монтегью, то Мерфи разнесет вас в клочья. Он знает — кто стреляет первым, тот стреляет и последним. Вы сами научили его!
— Пэдди, я пообещал Эмерелд, что положу этому конец. Если возможно, без кровопролития.
— Девчонка не понимает, что единственной защитой от предателя может быть только предательство.
— Я обязан попытаться, Пэдди, — произнес Шон, ныряя в холодную темную воду.
Пока он плыл к «Чайке», корабль начал удаляться от него, продвигаясь в глубь бухты. Теперь О'Тул понял, что они просто подбираются поближе к «Ласточке», чтобы взять судно на абордаж. Сейчас корабль Монтегью направлялся к «Месяцу», па борту которого не было ни души. Его капитан, Дэвид Фитцжеральд, и вся команда отдыхали в Мэйнуте.
Шон выругался про себя. Если Монтегью удастся высадить матросов на это судно, они смогут уничтожить его или отплыть на нем, и ему не успеть остановить их. Здравый смысл подсказывал О'Тулу, что надо подняться на борт «Серы-1» и уничтожить корабль Монтегью вместе с его владельцами, и все-таки в глубине души он радовался, что выбрал бескровный путь.
Шон упрямо продолжал плыть. Он понимал, что, если бы все эти годы не нырял в Темзу зимой, чтобы чистить дно, ему бы никогда не продержаться так долго в холодном море.
Наконец его руки коснулись кормы «Чайки». К счастью, эта часть корабля была украшена декоративной резьбой. Шон ухватился за деревянный выступ и зацепился ступней за корпус. Медленно, с трудом он подтягивался на несколько дюймов в минуту, минуя лазарет, кладовую, где хранилась провизия, кормовую каюту, пока наконец его пальцы не коснулись палубы.
Шон знал, что окажется на борту как раз за рулевым колесом, и кто бы ни управлял судном, он будет стоять к нему спиной. Уже достаточно рассвело, и темнота не укроет его, пока он будет перелезать через поручни на палубу. Шон передохнул несколько минут, чтобы отдышаться, потом чуть приподнял голову, как раз настолько, чтобы осмотреть палубу. Он был потрясен открывшимся перед ним зрелищем.
Лицом к нему стоял Уильям Монтегью и держал на мушке своего мушкета человека за штурвалом. Еще один мужчина лежал в луже крови на палубе. Он еще не умер, потому что О'Тул слышал, как что-то булькает и свистит у него в горле. Шон понял, что попасть на палубу, не привлекая внимания Монтегью, невозможно. А как только Уильям его увидит, он сразу же выстрелит.
Шону оставалось рассчитывать только на элемент внезапности. Он сжался, как пружина, и перебросил тело через поручни. Словно в замедленном ритме, О'Тул увидел расширившиеся глаза Монтегью и нацеленное на себя дуло мушкета. Неожиданно на палубе взорвалось пушечное ядро, и осколки врезались в грот-мачту. Она с грохотом рухнула, сея вокруг себя смертоносный шквал щепок. Они еще свистели в воздухе, когда новое ядро ударило в борт судна, оставив в «Чайке» зияющую пробоину.
