— Где вы оставили свою машину? — спросил Клинт.
— Примерно в двадцати милях отсюда, около полицейского участка. Там проверили все сводки по несчастным случаям в этом районе и позвонили в департамент шоссейных дорог, чтобы выяснить ситуацию. Снегоуборочных машин не будет на этой дороге до завтрашнего дня. В это время года у озера живет мало людей.
— Первое, что мне нужно приобрести, это снегоочиститель, — решил Клинт.
— Друзья, я терпеть не могу срываться после еды, но нам лучше двигаться. За час мы доберемся только до моей машины, и еще часа три ехать до Гранд-Рапидса.
— У меня нет одежды! — воскликнула Ева. — Мое зимнее пальто на дне пруда, а шерстяной костюм превратился в половую тряпку.
— Возьмите мою куртку: я никуда не поеду до завтра. В любом случае у меня нет бензина, — заявил Клинт.
— У меня идея, — поддержал Тед. — Мы оставим вашу куртку в полицейском участке. Я даже дам вам бензина, у меня осталась канистра.
Клинт протянул Еве куртку.
— У вас замерзнут ноги в санях, — сказал он озабоченно.
— Я обмотаю их полотенцами и возьму одно из одеял, — решила Ева.
Тед пошел к выходу.
— Возьми мой кейс, — сказала Ева.
— Твой кейс я поставлю под сиденье, на место канистры. — Он протянул руку Клинту. — Не знаю, как вас и благодарить за то, что вы сделали для моей дочери. Все думают, что Ева может сама о себе позаботиться, но ее старый отец лучше знает, какая она.
Оставшись наедине, Ева и Клинт посмотрели в глаза друг другу. Вся самоуверенность Евы Барлоу пропала так же, как и ее костюм от Альфреда Санга. Она отдала ему рубашку, взяла пуховик. Закутанная в одеяло и полотенца, она представляла собой очень смешное зрелище.
Клинт потянулся к поясу:
— Почему бы тебе не надеть мои джинсы?
Она покачала головой.
— Оставь штаны себе, «деловой». — Она старалась скрыть слезы, звучавшие в ее голосе.
— Ты похожа на чучело, Эви.
Она рассмеялась. Это помогло ей не разрыдаться. Ей хотелось, чтобы он удержал ее. «Если бы только я могла все изменить!» — подумала она.
— Я займусь твоим контрактом, когда приду утром на работу. Свяжусь с тобой, как только будут новости.
Он кивнул, Ева медленно пошла к машине. Около аэросаней она обернулась и помахала ему рукой.
— Это был самый лучший канун Рождества в моей жизни! — крикнула она.
Она видела, как он сложил руки рупором, чтобы что-то крикнуть ей вслед, но шум мотора заглушил его слова.
— Держись крепче, нас здорово будет трясти.
Ева улыбнулась. Отцу было под пятьдесят, но энергия била из него ключом. Девушка прижалась щекой к его спине. Ева чувствовала себя в безопасности. Она старалась не думать о Клинте Келли. Не было смысла тосковать по тому, что осталось в прошлом. Она жила в мире фантазии, но теперь пора было возвращаться к действительности.
Обратно доехали быстрее. Солнце скрылось, похолодало. Теперь сани скользили по насту.
Когда они добрались до полицейского участка, Ева отказалась заходить внутрь.
— Это Рождество, а не День всех святых, — запротестовала она, — а я выгляжу как страшила.
Впору по домам ходить и всех пугать.
— О'кей, я включу печку. Ты можешь отдать мне пуховик Клинта и надеть мой костюм. Я позвоню маме. Неужели ты не войдешь и не поговоришь с ней? Эти парни, возможно, не смеялись все Рождество.
— Скажи маме, что я ее люблю, и попроси ее позвонить Тревору.
Модная одежда больше не имела для Евы такого значения, как раньше, но разрази ее гром, если она позволит мачо — офицерам увидеть ее в красных рейтузах.
Она сняла куртку Клинта. Еве показалось, что она теряет не только тепло, но и безопасность. И еще нечто такое, что было трудно определить: невидимую связь, существовавшую между ними.
Вернулся отец:
— Мама так рада за нас обоих. Представляешь, она и за меня волновалась! — Но Ева видела, что отцу это нравится. — Я обещал ей, что буду ехать медленно, и сказал, чтобы она не ждала нас раньше девяти. Она позвонит Тревору и скажет ему, что мы будем отмечать Рождество завтра.
По дороге домой они распевали рождественские песни, и Ева поразилась тому, что отец знал слова всех пародий. И старых, и новых. Пародии нравились отцу больше, чем сами песни.
Наконец они свернули на свою улицу. В окно было видно, что Сьюзен зажгла все рождественские свечи.
— Бедная мама, у нее был такой тревожный день!
Тед выключил мотор.
— Она всегда была моим маяком, — сказал он, глядя на огни.
В памяти Евы промелькнул кадр из ее сна: отец, целующий мать под омелой.
— Ты все еще влюблен в нее?
— И страстно влюблен, — ответил Тед и пошел навстречу красавице жене, которая уже бежала к нему.
Ева сразу позвонила Тревору.
— Привет! Прости, что так получилось. Я думаю, мама объяснила тебе, что меня занесло снегом в загородном доме. Вместе с клиентом. Я работала.
— Ева, ты знаешь, что тебе незачем оправдываться передо мной. Такое случается. Я понимаю, так же как поняла бы и ты, почему я не смог повести тебя на танцы вчера вечером.
«Он тоже не приезжал на свидание? Здорово!» Ева почувствовала себя не такой виноватой. Но только чуть-чуть.
— Я знал, что твое отсутствие небеспричинно. Но я был уверен, что с тобой все в порядке.
«Но со мной вовсе не все было в порядке, — подумала Ева. — Неужели он даже не собирается спросить меня о мужчине, с которым я провела три последних дня?»
— Что ни делается, все к лучшему. Мама очень хотела, чтобы я побыл с ней. Она вдова и очень одинока. Мы отпразднуем наше Рождество завтра!
— Хорошо, Тревор, надеюсь, метели больше не будет. Веди машину осторожно. Увидимся днем.
— Спокойной ночи, Ева. Я не могу дождаться, когда ты развернешь мой подарок.
Повесив трубку, она несколько минут стояла, глядя на телефон. Несомненно, он самый внимательный мужчина во всем мире. Тревор никогда не проявит ребячьей ревности. Он зрелый, рассудительный мужчина.
Сьюзен приготовила бутерброды с индейкой и горячий шоколад.
Ева попробовала домашнего песочного печенья и рождественского пирога, пропитанного ромом. За столом она рассказала матери о своем рождественском приключении.
— Могу я остаться сегодня у вас?
— Ты еще спрашиваешь! Нам будет очень приятно, если ты переночуешь у нас, — ответила Сьюзен.
Она была рада, что дочь снова под ее крышей.
— Пойду схожу в душ. Хочу вымыть голову.
— У тебя не было воды, чтобы помыться?
— Была, но холодная. Мы принимали холодный душ.
— Сейчас принесу тебе халат и тапочки, — бросила Сьюзен, убегая наверх.
Ева пошла в ванную.
Отдав Еве вещи, Сьюзен вернулась в гостиную. Обняла Теда.
