— Нет! Уходи, уходи прочь! Не приближайся ко мне!
Патрик подумал, что Кэтрин не хочет видеть его, но это его не остановило. Он шагнул к ее креслу и только теперь во тьме комнаты увидел мистера Бёрка.
— Зажгите свечи.
Положив руку ей на лоб, почувствовал, что у нее жар.
Кэтрин отшатнулась.
— Не трогай меня, Патрик. Ты заразишься!
И тут до него дошло. «Она беспокоится за меня, поэтому и не хочет, чтобы я дотрагивался до нее!» Он взял подсвечник из рук Бёрка и посветил себе. Пришлось скрыть ужас, когда он увидел ее раскрасневшееся лицо и сиявшие в горячке золотистые глаза.
— Сколько у нее это тянется?
— Она слегла сегодня. Сразу после похорон Мэгги.
— Мэгги умерла от чумы?
— Леди Кэтрин сама ухаживала за ней. Мне оставалось только надеяться и молиться, что это у нее от усталости и что Мэгги не заразила ее.
— А я заражу тебя, Патрик, — сказала Кэтрин.
Патрик сунул подсвечник Бёрку, а сам подхватил Кэтрин на руки.
— Я отнесу ее наверх. Мне нужна теплая вода для ванны. Велите Кук нарвать дудника, и пусть она приготовит ячменный отвар.
Мистер Бёрк принес два ведра воды. Забрав их у него, Патрик попросил больше не заходить в спальню.
Кэтрин легонько захныкала, когда он окунул ее в теплую воду. Ему сразу захотелось, чтобы его здоровенные руки не были такими грубыми и неуклюжими. Чтобы сбить температуру, Патрик раз за разом стал ополаскивать ее с терпением, которое удивило его самого.
В дверь постучал мистер Бёрк.
— Я принес ячменный отвар, милорд.
— Спасибо. Оставьте под дверью.
Услышав шаги Бёрка вниз по лестнице, Патрик открыл дверь и перенес кувшин с отваром и бокал на столик у кровати. Потом поставил Кэтрин на ноги, вытер полотенцем и, не выпуская из рук, усадил на кровать. Налив отвара в бокал, поднес к ее губам.
Кэтрин отвернула голову и хрипло произнесла:
— Нет… Я не могу.
— Тебя никто и не спрашивает. Быстро пей.
Когда она подняла на него глаза и открыла рот, чтобы отказаться, он воспользовался этим моментом и влил в нее отвар. Кэтрин поперхнулась, но все равно проглотила немного целебной жидкости. Когда она отталкивала бокал рукой, Патрик увидел, что на ней нет обручального кольца.
— Давай еще разок. Пей.
Ему пришлось заставить себя проявить твердость и не жалеть ее. Для ее же пользы.
— Лучше я буду суровым, чем мягким, чертова кошка. Пей!
Утомившись, она закрыла глаза и открыла рот, не в силах сопротивляться.
Примерно через час бокал стоял пустым. Хотя температура не спадала, но уже и не росла. Он уложил Кэтрин на кровать.
— Теперь отдохни, моя милая.
И не спускал с нее глаз, пока она не заснула.
Мистер Бёрк принес ему поесть и еще воды, оставив все возле двери. Патрик жадно похватал холодного мяса, домашнего сыра с хрустящим хлебом и все запил кувшином эля. Ведро с водой отнес в соседнюю спальню, где, скинув просоленную одежду, смыл с себя пот и побрился. Открыв шкаф, достал чистый дублет. «В нем я был на своей свадьбе. Почему, ради всего святого, я не сказал тогда, что люблю ее? И не сказал до сих пор!»
Быстро одевшись, он вернулся к Кэтрин. Лицо у нее было красным от внутреннего жара, и она все еще спала. Патрик лег на пол рядом с кроватью и вытянулся во всю длину.
Он вскочил через пару часов, когда Кэт заворочалась, а потом начала метаться, разбрасывая руки и ноги. Налил отвара в бокал. Снял с нее простыню и поместил Кэтрин в ванну. Открыв глаза, она вскрикнула, ощутив холодную воду, но ее протест оказался напрасным.
Держа в руках большую губку, Патрик обтер ее, а потом, усадив на колени, всеми правдами и неправдами заставил выпить варева. Она выпила большую часть, и это ее вымотало. Так и не выпуская Кэтрин из рук, он стал баюкать ее, желая лишь, чтобы его силы передались ей. Ему захотелось шепнуть ей на ухо, что он любит ее. Но он сдержался. «Сейчас не время для нежных слов. Сейчас нужно говорить сурово, чтобы заставить ее сражаться за жизнь».
— Давай-ка ложись спать, чертова кошка. И смотри у меня, не храпи!
Было уже почти утро, и пока она спала, Патрик разобрал ее сундуки, развесив в гардеробе чудесные платья. Оттащил в угол ванну, чтобы не мешала на дороге, вышел из спальни и остановился на лестничной площадке.
— Мистер Бёрк! — позвал он.
Тот подошел и встал у подножия лестницы. Патрик жестом велел ему оставаться на месте.
— Расскажите мне, что тут у вас произошло.
— Две недели назад у нас заболела чумой служанка. Приехали родные, забрали ее, но она умерла. Я распустил всех слуг по домам, за исключением Кук, которая уже раньше переболела чумой. Всем арендаторам дал указание не появляться здесь и не, пускать никого к себе.
— Абсолютно правильно, — кивнул Патрик. — А где Дэвид Хепберн?
— В последнюю поездку в Уайтхолл накануне коронации ему было сказано, что в следующий раз мясо и сыр нужно будет доставить в Виндзор, куда отправили детей короля. Оттуда он не вернулся. Когда Мэгги почувствовала себя плохо, леди Стюарт бросила Лондон и привезла ее сюда в карете леди Арбеллы. Четыре дня миледи сама ухаживала за своей служанкой, никого к ней не подпуская. Мэгги умерла вчера. Мы сразу похоронили ее во фруктовом саду.
— Упокой, Господи, ее душу. Мне нужно ненадолго отойти, нарезать руты. Даже если Кэтрин проснется, не заходите к ней. Боюсь, от нее можно заразиться. Посмотрите, есть ли на кухне сушеный укроп, я за ним зайду, мистер Бёрк.
Хепберн обыскал весь сад, но того, что ему было нужно, не нашел. Тогда он решил воспользоваться дикой рутой вместо садовой. Дойдя до края луговины, Патрик пошел вдоль живой изгороди, высматривая яркие желтые цветки. Наткнувшись на них, нарвал целую охапку и заторопился домой. На кухне Бёрк уже ждал его с укропом. Патрик промыл руту, оборвал с нее сине-зеленые листья и сложил их с укропом в горшок с вином, разбавленным водой.
— Я сама приготовлю отвар, милорд. — Кухарка протянула ему огромный кусок мясного пирога и стала смотреть, как он уничтожает его. — Отнесите ей бульона.
— Спасибо.
С котелком бульона в одной руке и с ведром воды в другой Патрик пошел наверх.
Кэтрин проснулась. Она лежала и тихо стонала. Опять лицо пылало жаром, но теперь еще добавился озноб. Патрик усадил ее, подложив под спину подушки и подоткнув со всех сторон одеяло.
— Выпей бульона. От него согреешься. Без еды лишишься последних сил.
У нее заблестели глаза.
— Мне кажется, я умру, — прошептала она.
Патрик обнял ее за плечи.
— Нет, ты будешь жить, — решительно произнес он.
Ему хотелось приободрить ее, передать ей свои силы.
Прикрыв ей грудь полотенцем как слюнявчиком, он поднес к ее рту полную ложку бульона. Набравшись терпения, ему удалось уговорить ее проглотить немного. Она перестала дрожать. На лбу выступили бисеринки пота. Патрик дал ей немного отдохнуть и стал кормить снова. Когда она наелась, он умыл ее. Потом сел рядом на постели и взял за руку. У него сердце обливалось кровью, когда он видел ее
