— Тебе надо есть побольше, Роб. Неужели ты никогда не чувствуешь голода?
— Я жажду тебя, Бесс! Ты до сих пор моя невеста, девственница. Я хочу, чтобы сегодня ты стала моей женой. Можно, я поцелую тебя, дорогая? Нет, только не в губы — боюсь, ты заразишься. Я слишком люблю тебя, чтобы причинить вред.
Бесс сама поцеловала мужа в краешек губ. Она гордилась своим отменным здоровьем и не боялась заразиться. Интересно, а каково лишиться девственности? Мимолетная улыбка заиграла на ее губах при воспоминании о том, как решительно она оберегала свою девственность от посягательств Повесы Кавендиша.
Ободренный, Роберт покрыл лицо Бесс поцелуями. Обожая свою прелестную жену, он вдруг преисполнился желанием слиться с ней не только душой, но и телом. Впервые юноша прижался губами к пышной груди Бесс. Возбужденный, как никогда, он ощутил нарастающее вожделение. Когда его фаллос коснулся гладкого бедра Бесс, Роб застонал от наслаждения.
Наконец-то он стал мужчиной! Близкий к заветной мечте — сделать любимую женщиной, Роб дрожащими руками приподнял подол ночной сорочки и обвел восхищенным взглядом молодое тело Бесс.
— Ты так прекрасна, что у меня захватывает дух!
Роб и вправду тяжело дышал, и Бесс почувствовала тревогу. Ей казалось, что Роб недостаточно силен, чтобы овладеть ею. Она лихорадочно размышляла, чем помочь ему. Проклиная свою неопытность, Бесс жалела, что супружеское соитие — для нее тайна за семью печатями. Но мудрость, дарованная женщинам со времен Евы, подсказывала: не следует ранить мужскую гордость Роба и брать инициативу в свои руки. Бесс решила лежать неподвижно и ни в чем не мешать мужу. Мужчина должен сам совладать с драконом, иначе он не мужчина.
Роб привлек ее к себе, и она ощутила непривычное, но приятное прикосновение теплой голой кожи. Почувствовав, что его плоть напряглась, Бесс томно раздвинула ноги. Реакция Роба ошеломила ее. Он начал неистово тереться о холмик внизу ее живота и вдруг вскрикнул, вздрогнул и замер. Издав стон боли и наслаждения, он выплеснулся и сразу ослабел, упав на Бесс.
— Прости, прости! Я никак не мог сдержаться!
— Роб, все хорошо. Мне совсем не больно, — уверяла его Бесс, но от этих слов он мучительно застонал.
Ощутив на бедре липкую влагу, молодая женщина задумалась: неужели это и есть девственная кровь, о которой шептались ее подруги? Почему же она не почувствовала боли? Соитие показалось ей странным. Бесс знала, что от страсти мужчины теряют голову. Поэтому решила, что интимная близость волнует их сильнее, чем женщин. Бесс отвела влажные волосы со лба Роба и нежно приложила ладонь к его щеке.
— Я люблю тебя, Бесс; ты так добра и .великодушна! Не знаю, как благодарить тебя за радость, подаренную мне. Дорогая, в следующий раз все будет еще лучше, обещаю. — Через несколько минут Роб задремал, изнуренный первым в своей жизни соитием.
Бесс долго лежала в объятиях мужа, прислушиваясь к его размеренному дыханию. Ее созревающее тело требовало большего. Бесс сама не знала, к чему стремится, но случившееся разочаровало ее. Часто слыша шепот, недомолвки, намеки и скабрезные шутки, она воображала, что близость — это сказочное блаженство, взрыв чувств. Но то, что случилось сейчас, ничуть не походило на блаженство.
Час спустя требовательные, жадные губы завладели ее ртом. Даже в полусне Бесс удивилась тому, каким сильным и мускулистым вдруг стал муж. Она прижалась к мощному телу мужчины, державшему ее в объятиях, и вдруг обнаружила, что в ней неуклонно нарастает желание. Возбуждение было таким сильным, что Бесс хотелось закричать. Ей нравилось, что губы Роба вдруг стали безжалостными, а она сама оказалась беспомощной пленницей в его объятиях.
— Когда все будет кончено, ты изменишься раз и навсегда, — пообещал глухой голос, и Бесс всем сердцем пожелала приблизить это событие. Губы и руки Роба сводили ее с ума. Когда темная фигура нависла над Бесс, угрожая пронзить устрашающим орудием, она начала нетерпеливо извиваться в постели. Ее кровь пылала, грудь вздымалась, живот напрягся, а лоно жаждало быть заполненным. Страсть вспыхнула в Бесс, и с ее губ сорвался крик. Так вот что такое плотская любовь! Она завладевает всеми помыслами, а наслаждение отнимает последние силы!
Внезапно проснувшись, Бесс до мельчайших подробностей припомнила свой сладострастный сон. Казалось, рядом с ней лежал не Роб, а совсем другой человек — она отчетливо видела его, осязала, чувствовала запах. Бесс представляла себе Повесу Кавендиша так ярко, словно он прокрался к ней в постель под покровом ночной темноты. Она густо покраснела при мысли о том, как волновали ее прикосновения возлюбленного. «Будь ты проклят, Кавендиш! Чтоб тебе сгореть в аду!»
В это лето Роберт часто стремился к близости с женой, но каждый раз его попытки оканчивались неудачей. Бесс все чаще снился Повеса Кавендиш. Стыд и гнев преследовали ее наяву, и она решила, что когда-нибудь ненавистный соблазнитель поплатится за это.
С первыми осенними холодами у Роба вновь начался кашель. Несмотря на все заботы жены, его здоровье ухудшалось. К октябрю он слег. Роба не покидала слабость, и Бесс видела, что муж очень болен. Однако, никогда не жалуясь, он страдал молча и слабо улыбался жене.
Почти такую же страсть, как к жене, Роб питал к книгам. Пока он читал классическую прозу и поэзию, Бесс сидела рядом, занимаясь рукоделием. Однажды вечером в ноябре, когда они грелись у камина, Роб вдруг сказал:
— Мы женаты почти целый год. Знай же: это был самый счастливый год в моей жизни.
— Спасибо тебе, Роб! Смотри, этот гобелен я вышиваю к годовщине нашей свадьбы! — И Бесс показала мужу почти законченную вышивку, изображающую сказочный замок.
— Неужели этот всадник на белом коне — я? — недоверчиво прошептал Роб.
— Да, ты принц, а я — принцесса. Мне осталось только вышить наши инициалы и дату свадьбы.
— Какая ты умница, Бесс!
— Вздор, это ты умница. Читаешь стихи, книги по философии и даже сам выучил французский и итальянский!
Внезапно Роберт зашелся от мучительного, неутихающего кашля. Бесс встревожилась, увидев яркие пятна крови на его платке. Когда кашель прошел, она умыла мужа, уложила его в постель, села рядом и тихо заговорила, успокаивая его и себя:
— Пора готовить подарки к Рождеству. Для твоей мамы я вышью Барлоу-Холл на двух диванных подушках. Роберт печально посмотрел на нее:
— Бесс, это наш последний год
— Не говори так, Роб, прошу тебя!
Но уже в начале декабря Бесс пришлось признать, что дела Роберта плохи. Получив от родных приглашение отпраздновать Рождество вместе, она отказалась, поскольку ее крайне беспокоило здоровье мужа.
Как всегда, рождественская неделя выдалась хлопотливой, жители деревни навещали друг друга и строили планы на праздничный вечер. В канун сочельника начался снегопад, дети пришли в восторг. Младшие братья и сестры Роберта вытащили из сарая сани и отправились на прогулку. Обнявшись, Бесс и Роберт смотрели в окно. Они искренне радовались за детей.
По обычаю, в сочельник все жители ближайших деревень съезжались в церковь на веселую праздничную службу, которая продолжалась до полуночи. Едва стемнело леди Барлоу пожелала Бесс и Роберту счастливого Рождества, уселась в сани вместе с детьми и отправилась в эденсорскую церковь.
Проводив родных Роберта, Бесс заметила, что в доме вдруг воцарилась унылая тишина. Глядя в окно на плавно падающие снежные хлопья, она вдруг ощутила тоску.
— Сегодня ты что-то грустишь, Бесс, — тихо сказал Роб.
— Нет, что ты! — поспешно возразила она, вороша угли в камине.
— Мне очень жаль, что из-за меня тебе пришлось отказаться от развлечений, дорогая.
— Чепуха! Вдвоем мы отлично проведем время. Обменяемся рождественскими подарками, а потом выпьем мальвазии, которую я приберегла для такого случая.
Они вручили друг другу подарки, и Бесс разлила вино. Роберт первым открыл свой сверток. В нем
