— Какое мне дело? — сказал Дест, стараясь унять охватывающие его волны чувств.
— Я являюсь воплощением Огня и Войны. Я — слава и любовь.
— Какое мне до этого дело?
— Жильбер Дест, ты не знаешь меня…
Она протягивала из пламени руки, но какая-то невидимая стена окружала ее, и она не могла ее преодолеть. Нежные ножки ступали по горящим головешкам — подошвы ног казались от этого похожими на лепестки розы.
Жильбер не смог сдержать себя и устремился в пламя к божественному созданию. Когда он выводил ее из огня, она обвила его шею руками, как созвездиями из звезд.
Их поцелуй был самым долгим и самым пылким в мире. Костер в очаге потух, как по волшебству.
— Несчастный! — простонал Сафарус.
Он опустился на пол возле очага среди каббалистов и старался раздуть угольки, но только перепачкался сажей и пеплом.
— Несчастный! А я — трижды дурак! Я не предупредил его!
На Саламандре все еще колебались язычки пламени, ногти пальцев на ногах были похожи на рубины. От нее веяло человеческим теплом, она была осязаемой, живой…
— Убирайся в пламя, — грубо сказал магистр. — Возвращайся в огненную бездну, исчадие ада!
Она повернула к нему перламутровое лицо:
— Ты хвастаешься, что знаешь мое имя! Смешное утверждение! У меня тысяча имен. От планеты к планете, где я появляюсь, я меняю имя, а иногда сама придумываю его себе. Аноэль, Артози или Нагемаг? Агни или Саламандра? Беллона или Урания? Конечно, твоя наука искусна, ты открыл отношение, существующее между космическими силами и древними демонами, ты знаешь, что люди стремятся сравняться с Богами, но есть предел их науке, и они погибнут раньше, чем все познают. Но как ни бесполезны знания, я предпочитаю темные глаза и нежные руки этого Жильбера… Иди ко мне, прекрасный рыцарь! — пропела она. — Твои руки обожгут меня больше и сильнее, чем этот пылающий костер, но я позволю тебе целовать мои раны…
Сафарус заорал что есть мочи:
— Ради Бога, не слушайте ее! Это самая вероломная стихия — Огонь! Она струится, как вода, проникает, как воздух, обрушивается еще хуже, чем земля! Эта обворожительная девушка питается смолами и пожирает, играючи, человеческую плоть! Кстати, откуда она прибыла? Вы видели комету, которая на своем пути сжигала миры? Звезду, которая кровоточит и истребляет? Ну, так вот, это она! Пусть вас не обманывает хрупкая оболочка плоти! Она может менять свой вид, но сущность ее остается той же! Рано или поздно растопится эта медовая, золотистая оболочка, которая ее окружает, и откроется небывало ужасная бездна в ад! Вы же ведете этот призрак в метафизический ад! В ад, повторяю вам! В ад! Первоначальный огонь потух, она не сможет больше вернуться… А вы только стоите со все пожирающей стихией Огня у себя на шее! Что сейчас вы собираетесь делать? Какие несчастья и беды она навлечет на Анти-Землю!
Он выкручивал себе руки, вспоминая великие пожарища, которые опустошали эту планету и многие другие: Персеполь, Помпеи, нефтяные месторождения в Баку… Каббалисты хором вторили его громким сетованиям.
Но Жильбер не слышал их: он сжимал в объятиях под своим плащом эту пятнадцатилетнюю девочку, которую звали Лилитой, Шамрам, Астартой. С бластером в руках он пробился сквозь толпу встревоженных каббалистов. Спустя мгновение он уже поднимался по лестнице и звал своих шотландских гвардейцев, занзибаритов и трипольцев.
Спрятавшись под его плащом, огненное создание с любопытством и восхищением смотрело на эту новую Землю, где она стала плотью. Все ее устраивало: планета, эпоха, курносые лица, блестящие мускулы негров, выправка рыцарей с севера. Она смотрела на Жильбера. В голубой ночи с восхитительно прозрачным воздухом она запрокидывала голову, и на ее шею дождем сыпались цветки акации.
Когда они сели на коня, она устроила свои обжигающие теплом ножки в латных рукавицах своего похитителя и еще раз поцеловала его.
— Как я буду любить вас! — сказала она. — И этот мир, и все, что связано с ним! Какое веселое время настанет! Вот увидите!
Вот так в 1268 году эры Тау воплотилась на Анти-Земле настоящая Стихия под видом девушки с огненными волосами по имени Саламандра, или Кровь Звезд.
Большой секрет тамплиеров
Жильбер Дест разместился во дворце патриарха сионского, его «родственника» в пятом колене. В залах из фригийского мрамора царила суета; участники процессий толкали друг друга, бегали, поднимали свои сутаны писцы. Говорили о пожарищах, резне и о грозном послании халифа Хакима, чей невыносимый посол Абд-эль-Малек, атабек Мосула, появился на берегах реки Иордан.
В этой суматохе, завернувшись в парчу, пленница принца Триполи, которая была, впрочем, весьма маленькой, прошла незаметно. Дест поднялся в свои покои, отослал слуг и задернул плотными гобеленовыми шторами окна, на которых светились первые лучи рассвета. Гобелены изображали Марфу, Святого Михаила, топчущего дракона, и Тоби, освобождающего девушку Рахиль. Повелители находили удовольствие в легендах, где изображенные торжествовали победу над странным отродьем; землянин в тринадцатом веке уловил бы в этом смысл, но не Жильбер.
Ему надо было слишком много сделать. Он в спешке открывал тюки и вскрывал сундуки, куда госпожа Остроберт положила гору подарков для принцесс. Дест надел на шею Саламандры ожерелья из опала, он обвязал ее доставленным из Генуи шелком и восточной полупарчой. Она безумно смеялась, эти заботы казались ей излишними, а Дест любовался ее божественным неведением, ее наивностью, которые казались ему достойными восхищения.
Она и в самом деле удивлялась всему: и что под ногами чувствуется твердая земля, и что всюду узлы тюков, и что стены не открываются на ее пути. Она приходила в волнение, когда чувствовала мягкость мехов и холод драгоценных камней.
На рассвете было прохладно, и слуги разожгли в главном очаге огонь на ветках лимонного дерева. Она подбежала к нему и легла на горящие угли, туника на ней горела со слабым потрескиванием, и землянин выхватил неосторожную красавицу из пламени. Никаких следов не осталось на розовой коже, которую он покрыл поцелуями.
— Опасно?! — воскликнула она, отбиваясь от него. — Этот только что остывший пепел? Так, значит, ты не знаешь, как вспыхивает Солнце и какая это радость — пересечь его орбиту? Посмотри, это прекрасно!
Она хотела, чтобы он взял горсть горящих угольков. Жильбер объяснил ей, что, будучи материального происхождения, он сгорел бы, как туника на ней, и в подтверждение своих слов показал ей почерневшие нити ее вуали. Она размельчила их между пальцами и стала серьезной.
— Значит, ты никогда не видела всепожирающий огонь?
— Нет, — сказала она. — Я всегда смотрела сверху. О! Я видела удивительные вещи — бездны света, огненные розы!
— Теперь тебе нужно время от времени опускать глаза. Здешние люди тупы, не надо, чтобы они подозревали, что ты пришла издалека. Тебе следует стать обыкновенной девушкой с Анти-Земли…
— Это невозможно, я — Саламандра!
— Мы им это не скажем. Нужно выбрать какое-нибудь имя, которое тебе подошло бы… У меня в окрестностях Триполи есть маленькая область Сент-Эльм, и ты станешь, нет, не моей сестрой, поскольку у меня ее нет, а кузиной из Феранции, прибывшей сюда… паломницей.
— Они не поверят тебе, — возразила с безразличным видом Саламандра.
— Почему?
— Потому что ты меня любишь.
— Да, — согласился Жильбер, — я люблю тебя… — Он обнял светящийся призрак. Открылась бездна Огня. При одном соприкосновении со Стихией его обжигало наслаждение.
— Кто бы ты ни была, — поклялся он, — монстр или женщина, я женюсь на тебе на глазах людей и их богов!
— Постой, — сказала Саламандра, — я, однако, слышала, что ты должен жениться на принцессе Анне
