современности, причем оба находятся на борту одного и того же судна. Чтобы еще более заинтриговать тебя, Томас, скажу, что дочь Петрова, Ирина, сейчас работает на подводном комплексе 'Мир' на склоне Андросского разреза. Нет необходимости напоминать тебе, что именно там находилась 'Льюис энд Кларк', когда мы ее потеряли. Все вышесказанное наводит меня на мысли, что русские каким-то образом причастны к этим запутанным, трагическим событиям.
– Очень интересно, адмирал, – заметил Мур. – Должен признаться, что ваша версия кажется мне более правдоподобной, нежели история с черной дырой, хотя я не склонен верить в наличие какого-то дематериализующего устройства. Как, по-вашему, нам следует продолжить это расследование?
Ободренный тем, что Мур не отверг его версию, Проктор ответил вопросом на вопрос.
– Приходилось ли тебе, Томас, ходить на ударной подлодке проекта 688?
– Не имел такого удовольствия, сэр.
Проктор улыбнулся.
– Теперь ты его получишь, сынок, – адмирал выпрямился и уже официальным тоном произнес: – Коммандер Томас Мур, приказываю вам отправиться в Норфолк. Командующий подводными силами Атлантического флота выделит в ваше распоряжение ударную лодку типа 'Лос-Анджелес' для точного воспроизведения перехода лодки 'Льюис энд Кларк' до той точки, где мы ее потеряли. В Порт-Канаверале примете на борт глубоководный спасательный аппарат 'Авалон' и обшарите весь Андросский разрез, – адмирал отбросил маску сурового начальника и уже по-простому добавил: – Нутром чую, Томас, что Советы используют ООНовскую программу подводного комплекса, как прикрытие, и поручаю тебе проверить мои подозрения. По пути в Норфолк посмотришь одну папку, что я припас для тебя. Речь идет о совершенно секретных документах – официальном докладе ВМС США о 'Филадельфийском эксперименте' Эйнштейна. Эти материалы – единственное, что мне удалось раскопать о нем. Оказывается, когда 'Элдридж' рематериализовался в Норфолке, вся его команда, за исключением одного человека, необъяснимо и бесследно исчезла. Одному моему старому другу из Главного управления по кадрам каким-то чудом удалось достать часть медицинского заключения о состоянии здоровья моряка, который остался в живых.
– Боже мой, но ведь то же самое произошло и на 'Льюис энд Кларк'! – удивленно воскликнул Myр.
– Вот именно, – подтвердил шеф. – Между прочим, Томас, решено сообщить семьям экипажа 'Льюис энд Кларк', что лодка официально считается пропавшей без вести. Пока мы будем придерживаться версии о пропаже лодки у берегов Флориды. Сегодня об этом будет обнародован пресс-релиз начальника информационного отдела.
Не дожидаясь ответа, Проктор выключил диапроектор и зажег в кабинете свет.
– Желаю удачи, Томас, – сказал адмирал, отодвинул стул и встал. – Ради Бога, не исчезай и держи меня в курсе всех событий. Это дело и без того достаточно темное.
8
Мими Слейтер ждала их приезда весь день. Поэтому, когда к дому подъехал белый служебный микроавтобус и из него с мрачным видом вышли двое флотских офицеров, она вздохнула с некоторым облегчением. Еще утром, услышав сообщение о пропаже 'Льюис энд Кларк', она поняла, что муж домой не вернется. И вот наступил момент для обычного в таких случаях визита официальных представителей штаба флота с объяснениями обстоятельств трагедии и соболезнованиями.
Однако истинный смысл происшедшего открылся ей и больно резанул по сердцу лишь тогда, когда они угрюмо сообщили, что Питер официально считается пропавшим без вести. Это означало, что гибель мужа и других членов экипажа подтвердится и станет реальным фактом только после того, как будут найдены их тела. Однако, будучи женой подводника, Мими знала, что, если, не дай Бог, в море случится беда, вероятность того, что останки моряков будут обнаружены, практически равнялась нулю. Такова уж, увы, была особенность этой профессии.
И хотя надежда всегда умирает последней, и еще оставались шансы на то, что 'Льюис энд Кларк' не затонула, а ее команда жива, Мими не хотела обманывать себя. Визит офицеров мог означать только одно: все надежды утрачены, и думать по-другому – значит заниматься самообманом.
Она мужественно приняла их искренние соболезнования и с достоинством отказалась от предложенной помощи. А когда моряки, наконец, ушли, и она заперла за ними дверь, горе настолько парализовало ее, что она даже не смогла заплакать. Но все мгновенно переменилось, когда она вернулась в комнату и заметила телеграмму, полученную только вчера.
Когда она дрожащей рукой взяла со стеклянного кофейного столика ставший теперь особенно дорогим для нее маленький листок бумаги, слезы буквально хлынули у нее из глаз. Вчера телеграмма от мужа с поздравлениями по случаю ее тридцатисемилетия вызвала у нее огромную радость, только тогда она никак не могла предположить, что это будет последняя весточка от человека, которого она так любила и нежно называла Голландцем.
Она перечитала телеграмму и снова заплакала. Так прошел этот самый холодный и одинокий день в ее жизни.
Ближе к вечеру Мими заставила себя выпить чая и позвонить Тине Бресслер, жене старпома с 'Льюис энд Кларка'. Прошлым летом Тина сказала Мими, что ждет третьего ребенка. Теперь ему было суждено расти без отца.
Тина оказалась настолько убитой горем, что не смогла даже подойти к телефону. Мими сквозь слезы выразила сочувствие ее матери и, так как сон не шел, достала фотоальбом и в который уже раз начала просматривать его. По воле судьбы, у них не было детей, и эти фотографии были единственным, что ей осталось после двадцати лет безоблачной совместной жизни.
Она начала смотреть альбомы с конца, с наиболее свежих фотографий. Вот несколько снимков, запечатлевших их последнюю поездку на остров Каталина. Один из друзей-подводников Питера предоставил им свою двадцативосьмифутовую яхту, на которой они и отправились на остров. Путешествие прошло замечательно, и Мими видела себя на снимках рядом с Питером у руля яхты, у мачты, на фоне парусов, в уютной, хоть и тесноватой каютке.
А вот снимок бухты Авалон на Каталине. Они прибыли сюда, когда уже смеркалось, и света едва хватало, чтобы заснять знаменитое каталинское казино, особняк Ригли и пестрое разнообразие лодок и яхт в бухте на фоне живописной прибрежной деревушки.
На других снимках, сделанных на следующий день, когда они отправились осматривать остров, были не менее красивые виды. Сначала они поднялись к монументу Ригли, где был похоронен король жевательной резинки Вильям Ригли-младший. Рядом с оригинально оформленной мемориальной стелой был разбит
