Такое для тебя еще тягченько бремя, Ты нов для важных дел… скажу в другое время. Однако, что о мне в народе слушал ты?
Стовид
Я, право, думаю, что здесь живут скоты, Поверите ли мне, что вас никто не хвалит. А это вас уже гораздо опечалит: Иной безумец вас считает дураком, Иной обманщиком, иной клеветником. Куда ни сунусь я, такие слышу враки, Что мне с людьми за вас не обойтись без драки. Вы плут, бездельник, лжец.
Змеяд
Постой, постой, Стовид, Пренебреженный мир пускай меня язвит. Ты друг мне будь, а наш Развед переменился: Дармыслу он при мне учтиво поклонился, С Преумом говорил… Однако без него Я всех перегублю, и самого его. Чтобы моих сетей избегнуть, им потребны Чертовские глаза и знания волшебны. Однако вить они, ей-ей, не колдуны, Тупые разумы к догадке им даны. И я божуся в том, что вечно не узнают, Откуда в них кинжал и чьей рукой вонзают. Разведу погибать…
Стовид
Того и стоит он, Вить знатность почитать так надо, будто сон, Который завсегда мечты пустые кажет! Мне делать должно то, что друг мне мой прикажет. Для друга клеветать позволено весь свет, Но видно, что труслив или учтив Развед Врагов твоих ласкать!
Змеяд
Его я оставляю. И другом истинным Стовидом поздравляю, Облобызай меня!.. Теперь ты можешь сесть.
Стовид
(садясь)
Такая для меня весьма велика честь!
Змеяд
Злоречие всего полезнее для света, Но надобней оно ружья и пистолета. Когда случится нам злодея поразить, Что лучше клеветы на свете вобразить! Она прямехонько к своей стремится цели И лучше действует, чем яды и дуели; Всё портит, всё валит, а паче в оный век, Где каждый умным быть желает человек, Где с нами на весы ложиться каждый смеет, Кто только голову, язык и рот имеет. Как шляпы, нонича у всех людей умы, Коль будут все умны, так что же будем мы? Тем цену разума на свете убавляют, Что быть премудрыми безумцам позволяют. А я бы написать советовал указ — Разумными считать одних достойных нас. Однако, о других теперь затеях пишут И вопля горького премудрости не слышут. Затмилась бы ея навеки красота, Когда бы за нее не грызлась клевета. Она ей, бедненькой, иттить из мрака светит, Не спит ни день, ни ночь и камнем во лбы метит, Кто голову свою осмелится поднять, Дабы глупцу себя с невежею равнять, — Так, стало, небеса сию узду нам дали,
