— Да это, — говорят, — тот свое войско муштрует, что на золотом корабле прилетел.
Видит тогда царь, что ничего не поделаешь, велел позвать его к себе.
Приходит слуга, просит. А дурень сделался такой, что его и не узнать, — так одежда на нем и сияет, шапочка казачья золотая, а сам такой красавец, что боже ты мой! Ведет свое войско, впереди сам на коне вороном, а за ним старшина.
Подступил ко дворцу.
— Отой! — крикнул. Войско в лавы построилось, все как один!
Пошел во дворец. Царь его обнимает, целует:
— Садись, зятюшка мой любезный!
Вошла и царевна. Как увидела — так и засмеялась: какой у нее муж пригожий будет!
Вот их поскорей обвенчали да такой пир задали, что аж до самого неба дым пошел, да на облаке и остановился.
И я с того пира шел, да как глянул на облако, так и упал. А упал, так и встал. Вы просите сказку, я и рассказал, ни длинную, ни короткую, а вот так, как от вас до меня. И еще б рассказал, да не умею.
ИВАН ГОЛЫК И ЕГО БРАТ
В некотором царстве, в тридесятом государстве жили царь с царицей, то ли князь с княгиней, и было у них двое сыновей. Вот и говорит князь своим сыновьям:
— Пойдем со мной к морю да послушаем, как будут морские люди песни петь.
Вот они и пошли. Идут дубравою. И захотелось князю узнать о своих сыновьях правду, который из них будет на отшибе жить, а который его царством править. Идут дубравой, глядь — стоят рядом три дуба. Князь посмотрел и опрашивает своего старшего сына:
— Сыне мой милый, а что можно бы сделать из тех вон трех дубов?
— Да что же, — говорит, — батюшка! Вышел бы из них хороший амбар; а ежели распилить, то хорошие б вышли доски.
— Ну, — говорит, — сынок, будешь ты добрым хозяином.
Потом младшего спрашивает:
— Ну, а ты, сынок, что бы из тех дубов сделал?
А тот и говорит:
— Добрый мой батюшка, коль была б у меня на то воля да сила, срубил бы я третий дуб, положил бы его на те два и всех бы князей и панов до одного перевешал.
Почесал князь голову и замолчал.
Вот пришли к морю, стали все смотреть, как рыба играет, а князь взял, да и столкнул младшего сына в море.
— Пропади ж ты пропадом, — говорит, — лучше сам, негодяй!
Только столкнул отец сына в море, а рыба-кит его вмиг и проглотила. Он в ней и ходит. И давай та рыба хватать возы с волами и конями. Ходит он внутри рыбы да разглядывает, что там на возах, вот тем и питается; и нашел вдруг на одном возу трубку, табак да огниво. Взял, набил в трубку табаку, выкресал огонек и давай курить. Одну трубку выкурил; набил вторую, выкурил; набил третью, выкурил. Вот рыба от дыма и одурела, приплыла к берегу и уснула. А по берегу ходили охотники. Вот один из них увидел ее и говорит:
— Эй, братцы, сколько мы по лесам ходим, а ничего не нашли. А видите, вон какая рыба у берега лежит? Давате-ка ее застрелим!
Вот стреляли ее, стреляли; потом нашли топоры и давай ее рубить. Рубили, рубили, вдруг слышат — кто-то у ней изнутри кричит:
— Эй, братцы, рыбу-то рубите, да не зарубите христьянской крови.
Они с перепугу как кинутся — и убежали. Вот пролез он тогда в дырку, что охотники прорубили, вышел на берег и сидит. Сидит себе голый, одежа-то на нем, что была, уже вся истлела: ведь, может, он целый год пробыл в рыбе, — и думает про себя: «Как же мне теперь на свете жить?»
А старший его брат сделался за это время великим государем. Отец умер, и остался он всему государству хозяином. Что и говорить, и среди нашего брата, как кто помрет, собираются люди и совещаются, так вот и среди князей бывает. Собрались судьи, сенаторы, присудили ему, молодому князю, жениться, и вот едет он искать себе невесту, а с ним и свадебные поезжане. Едет, а тут голый человек сидит. Вот и посылает он слугу:
— Поди-ка спроси, что оно за человек.
Тот приходит.
— Здравствуй!
— Здравствуйте.
— Ты кто таков? — спрашивает.
— Я, — говорит, — Иван Голык. А вы кто будете?
— Мы из такой-то и такой-то земли, едем своему князю невесту искать.
— Так ступай и скажи своему князю, что если он едет свататься, то без меня не высватает.
Тот вернулся к князю — так, мол, и так. Князь- тотчас велел слугам открыть чемодан, достать рубашку, штаны, весь наряд. Вскочил Иван Го лык в воду, обмылся, оделся. Привели его к князю. Вот и говорит он князю:
Уж если меня взяли к себе, так все меня и слушайтесь. Будете слушаться, то на Русь попадем, а не будете — все пропадем.
Князь сказал «хорошо», мол, и велел, чтоб все его слушались.
Едут они, вдруг — войско мышиное. Князь хотел так по мышам и пройти, а Иван Голык:
— Нет, — говорит, — постойте, дайте мышам дорогу, чтоб ни одной мыши и волоском не задеть.
Тут все в сторону и свернули. Задняя мышь глянула назад и говорит:
— Ну, спасибо тебе, Иван Голык, что не дал ты моему войску погибнуть, не дам и я твоему.
Едут дальше, а тут идет вдруг навстречу комар с таким войском, что и взором не окинешь. Подлетает комариный дивизионный генерал:
— Эй, Иван Голык, дай моему войску кровью напиться! Если дашь, мы тебе в большой беде пригодимся, а не хочешь давать, то тебе на Руси не бывать.
Спустил Иван Голык тотчас с себя рубашку и велел себя связать, — чтоб ни одного комара не убить. Насосались комары и полетели.
Едут по-над берегом, видят — поймал человек две щуки в море. Вот Иван Голык и говорит князю:
— Купим этих двух щук у человека и отпустим их назад в море.
— А зачем?
— Не спрашивай зачем, а купим.
Купили тех щук и назад в море пустили. А те обернулись и говорят:
— Спасибо тебе, Иван Голык, что не дал нам пропасть. Мы тебе в большой беде пригодимся.
Да не так оно быстро делается, как в сказке сказывается. Едут они, может, с неделю или вроде того; приезжают в иную землю, в тридесятое царство, в другое государство. А правил тем царством Змей. Кругом видны большие здания, а двор железными кольями обнесен, и на каждом колу понатыканы головы разных воинов, а у самых ворот на двенадцати кольях голов нету. Стали они ближе подходить, стала князю тоска к сердцу подступать, и молвит князь:
— А не торчать ли, Иван Голык, на этих кольях и нашим головам?
— Посмотрим! — говорит.
Приехали туда; встретил их Змей, как будто и добрый он; принял, как гостей; велел весь свадебный поезд напоить, накормить, а князя взял с собой и повел в дом. Ну, пьют себе, гуляют, про одно лишь веселье знают. А у того Змея двенадцать дочерей, все одна в одну. Подвел их Змей к князю и рассказал, которая старшая, а которая помладше, а потом — к последней. Вот самая младшая больше всех князю и
