чем останется дух, лишенный того временного и шаткого основания, на котором он пытался построить дом свой? Не пойдет ли выщербленный в ничто, оставшись ни с чем? Так следует крепко помыслить о том, на чем созидаем себе обитель для духа в Надземном, дом духа. [ГАЙ, 85,29.06.60].
•Да! Да! Да! Счастье в духе, и ничто земное не даст его, если не принято оно духом. Поэтому часто обладание земными вещами и всем тем, что должно было бы приносить радость, ни радости, ни счастья, увы, не дает. Полагают люди его в чем-то внешнем, заключающемся в явлениях внешнего мира, в то время как само ощущение счастья есть не что иное, как известное состояние духа. И то, что приносит счастье одному, другого оставляет совершенно к нему безразличным. Если одно и то же явление одному человеку несет радость, а другому горе, то не означает ли это, что основание радости заключено не в самом явлении, но в сознании, воспринимающем его и налагающем на него свою санкцию. Всё зависит от состояния сознания и его отношения к тому или иному явлению. А так как состояния сознания зависят от воли и могут регулироваться ею, то счастье и несчастье человеческое находятся в руках самого человека. Накладывая на любое явление печать решения воли, может по воле своей
*Так же, как благодать, счастье — пугливая птичка. Легко отогнать волну счастья. Легко не почуять, откуда повеяло благодатное дуновение. В рутине каждодневного труда нелегко распознать крыло счастья. Осудить ли тех, кому вообще о счастье не приходилось слышать? Всем утесненным, всем огорченным в желчи и неприязни даже само слово о счастье покажется насмешкой.
Скажут, «счастье» катается в блестящих моторах. «Счастье» упивается и нажирается в раззолоченных палатах. «Счастье» имеет власть притеснять, умалять, неправедничать и ломаться над слабым. «Счастье», как мрачный призрак, нависает и поганит каждый вздох и улыбку о прекрасном. Сказали ли в школах об этом размалеванном вампире, который в обиходе называется «счастьем» мещанским?
<...> Много подделки, но особенно страшна подделка счастья. Как осуждать тянущихся к наслаждению, когда им и не говорили о жертвенности и красоте подвига?
<...> Миллионы лет человеческой жизни дали множество достижений. Почему же отринуть их? Целесообразность учит бережности. Соизмеримость напоминает о гармонии, ритме. Они — путь к счастью.
Не опасайтесь твердить о красоте. Необходима поливка Сада Прекрасного. <...> Целые страны живы хотя бы воспоминанием о своих творческих продвижениях. <...> Никто не дерзнет сказать, что о красоте творчества уже достаточно сказано и сделано. Совершенствование, познавание, любование — беспредельны. Велик магнит счастья.
Хороша радость о прекрасных произведениях. Подъемы счастья возникают и преображают всё окружающее. Первая ступень будет собирательство: «мои вещи», «моя радость», но затем образуется и следующая ступень, когда условие самости уже отойдет. Почему вещь «моя»? Надолго ли? Пусть она несет радость всем. При таком мышлении зародится и третья ступень, возникнет расширение сознания. Вот где истинная, нестесненная радость: «Взлеты счастья!»
«Когда говорим о сердце, говорим о прекрасном». «Сердце несет в себе красоту бытия». Сердце как творческий магнит несет в себе огненные энергии. Можно ли без этих максим касаться области радости и счастья? Чувствознанием утверждается радость. Не возрадуется человек безобразию, если пылает его сердце. Вдохновительно, что, говоря о счастье, дблжно утверждать и радость, и сердце —талисманы против отчаяния, скуки, падения, разложения. «Пусть сознание влечется в самый Прекрасный Сад».
<...> Счастье — в гармонии, в равновесии. Но это равновесие зиждется на ритме. <...> Сложны ритмы мироздания. Трудно расширенному сознанию, когда окунется оно в
*Не легок путь к счастью, к равновесию энергий. И хорошо, что эти твердыни одолеваются в трудах. <...> В счастье искореняется страх. Учат ли о том, как надо искоренять страх? Мужество есть щит счастья. Но такой щит должен быть выкован в огне подвига. <...> Подвиг человечности нарастает в трудах.
Счастье — в сознательном труде. Песнь труда есть великое созвучие всех взыскующих.
<...> Натолкавшись и наблуждавшись, опять придут к красоте. <...> В красоте — не сантимент, но реальность, мощная, подымающая, ведущая. <...> Блеснет искра, осияет блеском прекрасным, и умаявшийся труженик опять восстанет, полный сил и желаний. Захочет и совершит. А препоны и трудности окажутся возможностями.
Но не блеснет красота подслеповатому глазу. Нужно захотеть увидеть красивое без красивости, но в величии самой красоты. Счастье в том, что красота неиссякаема. Во всяком обиходе красота
Счастье — в радости. Радость — в красоте. [ОВЕЧ, 123].
Счастье дальних Миров
<...> Счастье — птица не земная, а надземная, и садится она не у всяких окон. Иные живут всю жизнь, так и не зная, что такое счастье. О счастье неизреченном будет идти наша речь, о счастье Дальних Миров. Ведь там свое счастье, не похожее на дымное счастье Земли. Там счастье от духа. Здесь счастье понимается в удовлетворении всего личного, а там — в полном от него отказе. Чем полнее отход (от личного) — тем совершеннее счастье. Мое счастье {говорит Великий Учитель} — Мое Царство. Но Царство — счастье Мое не от мира сего и не земными мерами измеряется. Вот и Зову вас, дети Мои, к этому счастью. Поймите его во всей его всеобъемлемости. Назовем его огненным счастьем, счастьем раскрывшегося и зажженного сердца. Нельзя его измерить или определить по бедной гамме Земли, но на Земле, именно на Земле, руками и ногами человеческими закладывается основание этого величайшего качества. Спокойствие и торжественность — качество, радость — качество, и счастье — тоже качество, высшее качество, или атрибут духа. Радость или счастье — это то, чем насыщено все пространство и бытие. Потому и Говорим, что радость есть особая мудрость, не от Земли, но от Вечного Дыхания Жизни. Все пространство поет и звучит на ключе счастья к нему, и Зову сынов Своих, о нем позабывших. Человек живет для счастья. Весь путь его тяжкий земной — лишь преддверие к счастью Дальних Миров, не земного, но Дальних. Дисгармония и разрушение
— основная нота Земли. Гармония, радость и счастье — форма выявления жизни на Дальних Звездах, на Высших Мирах. К ним мы и готовимся всем ходом земной эволюции, в них назначение человека. Формы счастья столь же многообразны, как и формы жизни. И счастье одного сознания так же похоже на счастье другого, как лица людей на Земле. Богат Космос, и беспредельны формы его выявления. В час мрака, сгустившегося над Землей перед Великим Рассветом, Говорим о счастье надземном, ибо оно идет к Земле, чтобы воплотиться на ней, насколько невыразимое может проявиться в шершавых и грубых условиях плоти. Новые лучи дадут эту возможность, но сосуды духовные для приятия огненного напитка радости должны
