какие у нее красивые голубые глаза и полные губы. Интересно, сколько ребят посещают ее лекции по зоологии только для того, чтобы посмотреть на профессора, подумал он.
– Я могу спросить, чем ты тут занималась? – мягко спросил он.
– Ну, я понимаю, для такого реалиста, как ты, это, наверное, покажется глупым, но я пытаюсь успокоить кита. Записи составляют ей компанию. А Библию я читаю для себя, она напоминает мне, какими глупыми бывают люди.
– Наверное, ты права, – тупо сказал Джек.
Он внимательнее осмотрел кита. Океан смыл кровь, но шкура была содрана прочной сетью, плавник почти оторван.
Касатка с трудом выдохнула, у Кэмпбела комок подкатил к горлу. Казалось, она будет умирать целую вечность.
Джек обошел огромную тушу:
– Они на буксире оттащат тело. Когда она подохнет? Черт, я надеюсь, скоро.
– Долго она не протянет, – Рэйчел встала и дотронулась до касатки. – Бедняга.
– Это замечательно, что ты так сентиментальна, но...
Рэйчел резко обернулась:
– Но ЧТО?
– Один из них убил Гуса.
Рэйчел прищурилась:
– Я слышала, что ты так говорил.
– Ты считаешь, это возможно? Кроме меня, никто так не думает.
Рэйчел колебалась и долго не отвечала.
– Да, думаю, это возможно, вероятности никакой... но возможно. Хочу спросить об этом Умилака. Он говорил, что подойдет сюда.
– Недавно в гавани я видел большой китовый плавник, – сказал Кэмпбел.
– Ты уверен?
– Думаю, да. У меня такое чувство, что он пришел за мной.
Рэйчел откинула назад белую прядь волос:
– О, перестань.
– Может злость кита-убийцы распространяться так далеко? – спросил Джек, чувствуя себя неловко.
Голос Рэйчел почти незаметно смягчился:
– Киты-убийцы ищу мести, нам об этом известно. Но идти за человеком в гавань? Я не припомню подобного случая. Ты удивляешь меня, Джек.
– Я и сам удивлен. С трудом понимаю, что происходит на самом деле, а что нет.
Казалось, целую вечность они просидели молча, наконец Рэйчел сказала:
– Вон идет Умилак. Расскажи ему о том, что ты думаешь.
Кэмпбел поднял голову и увидел идущего по песку индейца. Темное квадратное лицо было мрачным, но по всей видимости это было его обычное выражение.
– Он живет недалеко отсюда, – быстро зашептала Рэйчел. – Валит лес, рыбачит, когда не работает на складе. Он со странностями. Я спрашивала его, почему он остался, когда его племя ушло, но он не ответил. Он плохо считает, но о китах знает больше меня. Здравствуй, Умилак, – сказала она.
– Если я не помешал, – произнес индеец.
– Вовсе нет. Мы хотим поговорить с тобой. Кэмпбел считает, что кит, которого ты зовешь Плавник-с- Зазубриной, из мести убил члена его команды. Как ты считаешь, это возможно?
– Да, – мрачно сказал Умилак. – Кит может запомнить человека, который пытался причинить вред ему или его семье.
– Да, но напасть на шхуну и атаковать ее, пока не погибнет один из членов команды? Тебе не кажется, что это слишком?
Умилак вздохнул:
– Два индейца пытались убить касатку, но только ранили. Они не выходили в море больше года. Боялись. Когда они решили, что им больше ничего не грозит, они вышли в море на той же лодке. Кит ждал. Он убил обоих.
Кэмпбел попытался переварить эту информацию, но не смог. Он искал подтверждения своим страхам, но когда получил, не смог воспринять ее.
– Ты сам это видел? – спросил он.
– Нет, но это было, – твердо сказал Умилак.
– Дерьмо! – Но вдруг он вспомнил – было ли это столетия назад? – о случае со сплавщиками леса, о котором рассказывали в Океанариуме.
