ручной помпой, но одна помпа не справлялась с поступающей в трюм водой. Через переборку Кэмпбел слышал стоны Энни.
А еще он слышал, как беседовал с ним в своей отрывистой манере Гус Новак.
– Ты не можешь вернуть меня, кэп. Я ушел полных пять саженей в глубину, как и твой отец. Смешно, мы оба закончили на дне морском. Вот где я, а не в брюхе кита. Я не вернусь.
– Это кит забрал тебя, Гус? – еще и еще спрашивал Джек.
Гус не ответил на этот вопрос, он лишь сказал:
– Не думай о ките. Просто доведи старую посудину до берега.
– О, Гус! – Кэмпбел смотрел на приборную панель, светящуюся зелеными огнями в темноте рулевой рубки. – Мне одиноко. Поговори со мной, старина. Нет, я поговорю с тобой. И почему я не дал тебе понять, как ты мне дорог, пока ты был жив? Говорили о моем отце! Наверное, я характером весь в старика. Научило это меня чему-нибудь или нет? Мы похожи на своих отцов больше, чем нам хотелось бы. Мы виним их во всем, в чем виноваты сами, и даже не замечаем этого.
– Не мучай себя. Ты не виноват, – посоветовал Новак.
ГОСПОДИ, У МЕНЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ, подумал Джек. Я действительно слышу его.
– Не могу не чувствовать себя виноватым, – мысленно отвечал он Гусу. – Это я хотел поймать кита. Ты бы никогда на это не пошел. Ты знал, ты предчувствовал. Я помню твое лицо. Если бы ты не волновался за Энни и меня, ты бы никогда не принял участия в этой сумасшедшей затее. Для начала, почему я согласился на это? Потому что я не хотел вести растительное существование. Я должен был знать. У меня было это дикое чувство, что я должен сделать это... я мудак и всегда был...
– Перестань. Выпей. Так поступил бы мой дядя.
Но такая возможность представилась гораздо позже. На рассвете он завел шхуну в гавань, разбудив Робишо, который спал на стоянке. Робишо воспользовался телефоном, но для большего эффекта он дал аварийный гудок.
В городе была только одна маленькая больница на мили вокруг. Оттуда прислали старую машину «скорой помощи», которая выглядела так, будто когда-то ее использовали в качестве катафалка. Энни загрузили в машину, рядом с ней сел Пол. От стоянки до больницы можно было дойти пешком, и Кэмпбел оставался у шхуны некоторое время, чтобы убедиться, что о ней позаботятся должным образом. Собрались встревоженные аварийным гудком местные жители, семьи рыбаков, – они так и так уже были на ногах. На их лицах отражалось сочувствие молоденькой девушке. Пока не прибыл мэр Смит с констеблем Свейном на буксире, никто не интересовался, где Гус.
– Господи, – сказал Смит. – Что случилось?
– Сказать вам, что мы налетели на риф? Это то, что я сказал Робишо.
– А вы налетели на риф?
– Не знаю. Я так не думаю, – устало сказал Джек. – На карте нет ни одного.
Смит нахмурился, его глаза сощурились под толстыми стеклами очков:
– Может, остов затонувшего судна, о котором мы не знаем? Правда, после стольких лет... если только недавнее кораблекрушение...
– Не думаю, что это затонувший корабль. Глубина приличная.
Смит ждал. Кэмпбел молчал, и он наконец спросил:
– Хорошо, что это было?
– На нас напал кит, – осторожно сказал Джек.
– Что? Большой кит, о котором вы всем рассказывали?
– Да, я видел его. Во всяком случае, я так думаю. Если только я не свихнулся.
Смит глубоко вздохнул:
– Ты слышал? – спросил он Свейна.
– Понятное дело, слышал.
Смит снова повернулся к Кэмпбелу.
– Где старик? – резко спросил он.
– Ушел.
– Ушел? Уехал из города? Робишо не видел его на борту, когда вы пришли.
– Он не уехал. Он умер.
– Умер? Бог ты мой, как это произошло?
Кэмпбел опустил голову.
– Я... я не уверен. Была такая суматоха... – Он оглядел бухту, солнце уже коснулось каменистых утесов. – Может, у него был инфаркт или удар, и он упал за борт. Или...
– Или?
– Или его забрал кит.
– Кит?
– Может быть.
