делятся своими силами, особенно если они наперед ведают о собственной гибели. Кем бы он ни был, я хочу сохранить его среди нас, смертных'.
'Я попытаюсь остановить его и сделаю все, чтобы он остался в живых'.
'Спасибо. Саревок может искупить грехи, ровно как и ты, если однажды решишь последовать его путем. А теперь я открою тайны, которые помогут тебе. Герцога Элтана можно спасти, а вот герцог Энтар Серебряный Щит был убит. Убийцы остались неизвестными, но я то знаю, кто они и где их найти. Вам следует спуститься в Подпол, или же вернуться туда, если уже навещали это заведение. Там вы обнаружите Слита и Кристин, двух созданий, наслаждающихся насилием, кое Саревок позволяет им вершить. Они просто животные в человеческом обличье, дабы по меркам собратьев по ремеслу. Убейте их, и узнаете, в чем состоит замысел'.
'Благодарю за помощь. Я разыщу их'.
'И еще… одна. В оплоте Железного Трона пребывает женщина, что… влияние отравляет душу Саревока. Если ее устранить, он услышит глас разума, мои мольбы. Ее зовут Китандрией, и в том, что происходит, ее влияние велико. Она также хочет втереться в доверие к Саревоку, хоть и не против его гибели, если сумеет извлечь из нее выгоду. Я… я должна идти. Он не должен догадаться, что я помогла тебе'.
Тамоко ушла, оставив меня в глубокой задумчивости; я гадала, за какую ниточку в гобелене замыслов Саревока мне надлежит потянуть.
'Ты вернулась', — произнес знакомый голос. Голос Шар-Тил. 'Это радует, ибо мне кажется, что я все еще остаюсь в долгу перед тобой. Но не заблуждайся; я следую за тобой лишь потому, что ты искусна в бою. Если это изменится, на мою верность можешь не рассчитывать'.
И с чего это Шар-Тил рыщет именно здесь? Я начала спорить с ней, настаивая на том, что ее общество мне ненужно, она же столь яростно требовала, чтобы я вновь взяла ее в отряд. Мы так яростно спорили, что никто из нас не заметил приблизившегося наемника Пламенного Кулака, пока он не выкрикнул:
'Стойте! Вы обвиняетесь в гнусном убийстве! А теперь сложите оружие и идите с нами, или, по приказу Анжело Досана, будете убиты на месте! Таков приказ, и не мне его обсуждать! Выбор за вами!' 'я не хочу сражаться с тобой. Я не убийца и с радостью докажу это'. Я с силой сжала запястье Шар-Тил, заставляя ее вернуть в ножны наполовину обнаженный клинок. Она удивленно воззрилась на меня; во время нашей последней встречи моя физическая сила не могла сравниться с ее собственной.
'Мудрое решение', — промолвил страж. — 'У тебя будет шанс высказаться в свою защиту, и неважно, сколь Анжело уверен в твоей вине. Сюда'.
Нас окружили воины Пламенного Кулака, разоружили, а Имоен, Джахейру и Еслика связали и заткнули рты, чтобы предотвратить сотворение заклятий ими. После чего нас повели в здание оплота, прямиком пред очи нынешнего командующего, Анжело Досана.
'Добрый вечер, Шар-Тил, вижу, ты наконец нашла друзей из себе подобных. Я не отвечу ни на один из твоих вопросов; сейчас я так поступаю лишь из-за того, что нас связывало в прошлом, Шар'. Он велел одному из стражей вернуть Шар-Тил ее оружие. 'Прощай, Шар, надеюсь, мы больше не увидимся'.
Уходя, Шар-Тил обернулась ко мне, прошипела: 'Забудь о моих словах, я ухожу'. Как оказалось, Шар- Тил была дочерью Анжело Досана. Это могло объяснить ее ненависть к Пламенному Кулаку, а также то, почему она оказалась в окрестностях сего оплота.
'Правосудие, может, и слепо, но не я', — произнес Анжело, обращаясь к нам. — 'Стало быть, это и есть знаменитые убийцы, приведенные пред очи правосудия. Я — Анжело, командующий Пламенным Кулаком. Я стану вашим судьей и палачом, уж извините за набившее оскомину клише'.
'Ты не командующий Пламенным Кулаком', — гневно отвечала я. — 'Это звание принадлежит герцогу Элтану, и лишь он его заслуживает. Ты же — просто самозванец, весьма мерзкий и зловонный при этом'. Я надеялась, что слова мои вызовут одобрительный ропот у стражей; однако реакция на них оказалась совсем не такой, как я ожидала.
'В твоих словах есть доля истины, но ты поступила неправильно, произнеся их передо мною, ибо, как ты могла заметить, слова сии меня разозлили. Убейте одного из них! Мне плевать, кого именно!' Без колебаний один из стражей вонзил меч в спину Кивану. Когда мы с Халидом бросились на помощь другу, нас просто швырнули наземь. Стало быть, ныне в оплоте пребывают самые доверенные прихвостни Анжело.
'А теперь, когда мы закончили с приветствиями, я сообщу о своем решении. Я долго думал над тем, какой приговор вынести, если вы окажетесь у меня в руках. Вор очевиден. По обвинениям в убийстве, грабеже, насилии и множестве сопутствующих преступлений я объявляю, что всех вас доставят на рыночную площадь, где прилюдно повесят'.
Когда нас бросили в темницу, Халид с грустью произнес: 'Еще один друг пал. Когда-нибудь это закончится?'
Веревки, которыми были стянуты наши заклинатели, сменили цепи. Наверняка у Пламенного Кулака предостаточно опыта в обращении с пленниками, владеющими магией. Даже моей силы оказалось недостаточно, чтобы разбить цепи. Было ранее утро, когда в соседней камере кто-то произнес:
'Эй, соседи. Да, вы, в камере, вы те самые, кого обвиняют в убийстве трех герцогов? Не пытайтесь отрицать, я знаю, что это вы. Ну, хе… хе, меня зовут Неб. Хе-хе, я прибыл несколько уличных сироток. Они такую грязь в этом городе разводят, знаете ли. А еще кричат звонко, особенно маленькие девчушки'.
'Грязный монстр, закрой свою пасть', — прорычала я в ответ. Когда нас вели сюда, бросила взгляд в соседнюю камеру; находился в ней совершенно обыкновенно выглядящий дворф. Мой ответ заставил его замолчать ненадолго, а затем он заговорил вновь.
'Хе-хе, нетерпеливая, да?' Не получив ответа, он продолжал. 'Я знаю, как выбраться отсюда, знаешь ли… Но я хорошо сокрыл выход, верно? Ищите, сколько душе угодно, все равно не найдете, хе-хе. Хе, хорошо, что старина Неб решил навести немного иллюзорной магии, а в сочетании с его воровскими навыками… Да, да… Вот что я вам скажу. Убийца убийцам, монстр монстрам, хотите выбраться?' Я пыталась не обращать внимания на его слова; у Джахейры, однако, было иное мнение. Она пнула меня и наградила испепеляющим взглядом, указав на соседнюю камеру. Когда не осталось надежды, в отчаянии вы хватаетесь за любую соломинку.
'Пожалуйста, мы сделаем все, что нужно', — я добавила в голос молящие интонации. — 'Нам крайне важно выбраться отсюда'.
'Хе, да, да, все хотят выбраться, но готов ли этот мир нас выпустить? Может, безопаснее, если мы останемся здесь, хе… Монстр монстрам, убийца убийцам, сколько малышей погибло от рук Неба? Ни один, ни два, ни четыре, ни семь, ни двенадцать, ни двадцать, но следующее значение в этом ряду…' На этот раз меня пнула Имоен. Когда я бросила взгляд на нее, она принялась со значением притопывать ногой. Я сосчитала, сколько раз она это сделала.
'Ты убил тридцать три ребенка, Неб… Да отомстят тебе боги и все остальные небожители'.
'Да снизойдут небожители и я прикончу и их тоже! В мире, лишенном правосудия, боги — лишь небесное кукольное представление. Идите же, тоннель здесь, за стеною; пришло время бежать отсюда'.
Неожиданно в стене, разделяющей наши камеры, образовалось отверстие. Мы проследовали через него в камеру Неба, где иное отверстие вело в коридор. Самого Неба здесь уже не было. Мы проследовали по коридору, в конце которого зияло отверстие, ведущее наружу. Я никогда не слышала об иллюзорной магии, которая может создавать настоящие дыры в стенах. Позже я узнала, что Неб действительно виновен в тех злодеяниях, о которых говорил; ирония, состоящая в том, что нам понадобилась помощь одного монстра, чтобы разрушить замыслы другого, не укрылась от меня.
Мы не покинули здание, а тихонько прошмыгнули в подземные помещения оплота. Там мы обнаружили тело Кивана, наше снаряжение, а также ключи, отмыкающие цепи на руках наших заклинателей. Мы покинули здание через созданную Небом дыру и направились к храму Хельма. Разбудив верховного жреца, мы щедрым пожертвованием убедили его возродить Кивана из мертвых. Для меня был несколько кощунственен тот факт, что подобные дарованные богами святейшие силы продаются за звонкую монету. Сам ритуал оказался достаточно прост и требовал лишь небольших приготовлений, свершенных над телом, а также сосредоточенности жреца, обращающегося к своему божеству. Киван восстал, будто ото сна, но в
