дороги начали тогда тщательное расследование. В этом нетрудно убедиться, если познакомиться с делом. И все же, несмотря на их старания, дело не было закрыто. Убийца до сих пор не найден. Медхозен был буквально одержим этим делом, убийство в Энкхойзене просто сводило его с ума. Ведь это, по существу, было его первое серьезное расследование, а ты понимаешь, что это значит для молодого специалиста. Вот почему уезжая из Алкмара, он захватил с собой копию досье.
— А закон такие вещи разрешает?
Де Кок пожал плечами.
— Тут нет никаких нарушений. Я ведь не получил от него официального приказа заняться этим делом. Он просто попросил еще раз внимательно просмотреть досье и оценить все объективно и беспристрастно. Передавая мне досье, он откровенно признался, что это дело для него очень важно. «Оно тяготит меня, де Кок, — сказал он, — постоянно давит, это словно незаживающая рана. Вы мудрый и опытный следователь и, может быть, отыщете какие-то зацепки, которые помогут нам завершить это дело. Поверьте, у меня прямо камень с сердца свалится».
Фледдер смерил инспектора мрачным взглядом.
— Вы когда-нибудь встречались с подобной заинтересованностью представителя юстиции?
Де Кок усмехнулся.
— Честно говоря… нет. Большинство советников юстиции, с которыми я сталкивался, держались высокомерно и отчужденно. Но Мне кажется, Медхозен просто очень увлеченный человек. Может быть, поэтому его и направили к нам.
— Чтобы внести, так сказать, в нашу работу свежую струю?
— Очень может быть. Да и давно пора. Сколько можно терпеть эту рутину, эту самоуспокоенность, которые стали стилем нашей работы.
Фледдер взглядом указал на папку с зелеными полосками.
— Ну и как, удалось вам найти хоть какую-нибудь зацепку?
— Я его только начал просматривать. Думал захватить вчера вечером домой, но вспомнил, что жена собиралась приготовить свое коронное блюдо — запеченную рыбу.
— А причем тут рыба?
— Это такая пища богов, что начисто отбивает аппетит к земным делам, тем более к делу об убийстве.
Фледдер рассмеялся.
— Вы сказали, что расследование в Энкхойзене велось совместно со следственным отделом железной дороги. Почему? Это ведь не принято.
— Не принято в том случае, если железная дорога не причастна к делу.
— А в данном случае было именно так?
Де Кок кивнул.
— Молодая женщина была найдена мертвой в купе первого Класса в поезде, следовавшем из Амстердама. Согласно утверждению Медхозена, следствие было затруднено тем, что не удалось установить, находились ли в ее купе еще и другие пассажиры.
— Но ведь за вагонами первого класса кондукторы всегда присматривают особенно тщательно, — заметил Фледдер.
— Кондуктор вышел из поезда в Заандаме, он внезапно почувствовал сильные боли в желудке. Замену ждать не стали, чтобы не задерживать поезд, и он без кондуктора отправился на конечный пункт.
— В Энкхойзен?
— Да.
Фледдер высоко поднял брови.
— Очень странно!
— Да, пожалуй. В этом деле вообще много странного…
Инспектор не договорил — на его столе зазвонил телефон. Фледдер быстро снял трубку. Де Кок, следивший за ним, увидел, как внезапно окаменело лицо его помощника и насторожился.
— Что случилось?
— В поезде на Центральном вокзале, в купе первого класса обнаружена женщина…
— Мертвая?
Фледдер проглотил слюну.
— Да. Убитая.
2
Они вышли из полицейского управления и направились через Вармусстраат в сторону ворот Святого Ольфа. Дождь кончился. Выбоины на тротуаре превратились в громадные лужи. Глядя на них, де Кок подумал, что Амстердам, наверное, самый странный город в мире — убийства в нем совершаются между ливнями. Инспектор посмотрел на Фледдера, которого явно раздражала его медлительность. Он шагал на два шага впереди де Кока. Наконец остановился и повернулся к своему шефу.
— Вы не можете идти быстрее?
Де Кок удивленно посмотрел на него.
— А зачем?
Фледдер махнул рукой.
— Там же убита женщина… Вы, кажется, забыли об этом?
Де Кок беспомощно развел руками.
— Печальное известие. Но тут мы ничего не в силах изменить. — Он помолчал, затем по его губам скользнула усмешка. — Или ты думаешь, что убийца сидит возле трупа и поджидает нас?
Фледдер обиженно поджал губы.
— Неудачная шутка… — прошипел он.
Де Кок невольно рассмеялся, почесал кончик носа и не спеша двинулся дальше.
Наконец они добрались до Центрального вокзала. Как всегда, здесь было много народа. Сквозь обычный шум и гул едва пробивался жалобный напев уличной шарманки, которую хозяин прикрыл от дождя куском коричневой парусины. Мимо грохотали трамваи, автобусы обдавали газом прохожих. Группа молодых туристов, согнувшихся под тяжестью рюкзаков, медленно шагала к местному бюро путешествий.
Все эти запахи и звуки, вся эта картина была так хорошо знакома де Коку. Сколько раз он мерил эту площадь своими шагами! Инспектор остановился и посмотрел на роскошный фронтон Центрального вокзала. Он запомнил его с детства, когда приходил сюда вместе с отцом и, зажав в руке перронный билет, с восторгом разглядывал мощные, дрожащие, шипящие и свистящие паровозы. С тех давних лет он полюбил поезда и вообще все, что связано с железной дорогой.
Они вошли в здание вокзала. Де Кок с ходу заметил двоих торговцев наркотиками, — они со скучающим видом стояли, прислонившись к колонне, и поджидали клиентов.
— Ты знаешь, куда нам нужно идти?
Фледдер отрицательно покачал головой.
— Понятия не имею. Честно говоря, забыл спросить, — произнес он виновато.
Де Кок указал на левый эскалатор.
— Давай поднимемся.
— А куда?
— Там, наверху, бюро уголовного розыска железной дороги.
Едва они вошли, главный инспектор уголовного розыска железной дороги Ян Вестернинг двинулся им навстречу, протянув руку.
Вестернингу было уже за шестьдесят и он вполне мог бы уйти на пенсию, но глава уголовного розыска железной дороги был полон энергии.
