Девушка задрожала.
Боксер подошел к ней. Он настойчиво повторил свой вопрос и прижал пистолет к ее виску.
— Никого нет, — испуганно ответила она. — Только я и моя мать.
— Где мать?
Девушка указала наверх.
— Она больна, лежит в кровати. Она больше не встает.
Тем временем дьявол подтянул к себе стул и со вздохом опустился на него.
— Можешь помочь ему? — спросил боксер.
Жизненные силы постепенно возвращались в ее тело. В ней стала зарождаться надежда. Может, они снова исчезнут, если она не будет с ними спорить? Она покосилась на часы рядом с кухонным буфетом. Через час вернется ее сын с тренировки по плаванию, и она должна позаботиться о том, чтобы эти двое к тому времени исчезли. Она робко кивнула.
— Я… я — медсестра, — тихо ответила она.
— Хорошо, — сказал боксер, а второй промолчал.
Боксер убрал оружие и дал ей пройти. Она послала короткую молитву к Небесам и склонилась над молчаливым, когда он нерешительно убрал руку от раны. Она испугалась. Справа на шее у дьявола была рваная рана, но кровоточила она несильно. Очевидно, артерии уцелели. Наверное, пуля прошла по касательной, но все равно, с такой раной не шутят.
— Мне нужен спирт и перевязочный материал, — заявила девушка.
Боксер кивнул. Однако когда она обернулась и поспешила к двери, он преградил ей дорогу. Она остановилась и посмотрела мужчине в глаза. Наконец боксер сделал шаг в сторону.
— Где твой муж? — спросил он, последовав за ней в прихожую.
— Он сбежал, как это часто бывает, — ответила она.
Акцент боксера напомнил ей о хозяине пиццерии из Бишофсвизена.
— Если ты будешь делать, что мы тебе скажем, то останешься в живых, — успокоил ее мужчина.
— Я сделаю все, что вы хотите, но потом вы должны исчезнуть, — попросила она. — Вы должны пообещать мне это.
Боксер ухмыльнулся.
— Уйдем, когда настанет время.
Она принесла бутылку и марлевые бинты из шкафа в прихожей.
— Я живу здесь с матерью, у нее был инсульт. Скоро придет с тренировки мой сын. Я помогу вам, и у меня есть машина. Можете забрать ее. Но, пожалуйста, не делайте нам зла. Я… я могу…
— Тихо! — приказал боксер. — Посмотрим.
Они пошли обратно в кухню. Слезы текли по ее щекам, когда она снова склонилась над раненым.
— Ты должна быть сильной, — тихо сказала она себе, обрабатывая рану ватным тампоном, смоченным в спирте.
Дьявол и бровью не повел, хотя она знала, что он должен испытывать адскую боль.
Шёнау, Берхтесгаден…
Проведенный обыск перелеска результатов не принес. Лиза и Буковски, вместе с руководителем оперативными действиями местной полиции и старшим советником полицейского управления, вернулись в Шёнау, где был организован мобильный командный пост. Район вокруг Кёнигзее все еще был перекрыт полицейскими патрулями. Над районом летал вертолет, и каждый пешеход, а также почти каждый автомобиль, двигавшиеся между озером и Берхтесгаденом, останавливались и проверялись.
— Меня уже тошнит от всего этого! — громко выругался Буковски, после того как пилот вертолета сообщил, что у него заканчивается горючее, а потому ему придется слетать на аэродром для заправки.
Буковски ударил ладонью по столу с радиоаппаратурой.
— Там, снаружи, разгуливают опасные преступники, а у нас горючее закончилось!
Присутствующие — старший советник и двое рядовых полицейских — вопросительно посмотрели на него. Буковски распахнул дверь и вышел из мобильного командного пункта, который был оборудован в грузовике «мерседес» и располагался на той самой стоянке, где несколько часов назад произошла перестрелка.
Старший советник вопросительно посмотрел на Лизу.
— Он всегда такой?
Лиза пожала плечами.
— Эти типы чертовски опасны. Буковски боится, как бы они не взяли заложников. Вот тогда у нас начнутся настоящие проблемы.
— Мы организовали сообщения по радио. Люди уже в курсе и запирают дома на замок. Как только они заметят что-нибудь подозрительное, они сообщат в полицию. Мы не можем послать полицейских в каждый дом — надеюсь, это он понимает.
Буковски закурил сигарету и выпустил струю дыма. Он чувствовал себя беспомощным. Для этих типов нет ничего святого, а здесь хватает пустующих зданий. Но один из них ранен и нуждается в помощи. И потому вероятность того, что они спрячутся в глуши, была в высшей степени незначительна. Он решил, что они, скорее, станут искать надежное убежище, в котором получат, с одной стороны, помощь, а с другой — возможность взять заложников. Учитывая их виновность в нескольких убийствах, взятие в заложники для них было просто незначительным правонарушением.
Лиза открыла дверь и спустилась по металлическим ступеням.
— О чем ты думаешь? — спросила она Буковски, который задумчиво смотрел на кольца сигаретного дыма.
— Если мы будем сидеть здесь и ждать, то они ускользнут от нас, — ответил он. — Они становятся опаснее с каждой минутой. И чем больше проходит времени, тем больше у них преимуществ. У меня нет никакого желания услышать об очередных трупах.
— И что мы, по-твоему, должны делать?
Буковски пожал плечами.
— Я не знаю, как поступить. Теперь мы имеем то, что в Полицейской академии для руководства называется «статичным положением». И это положение несет в себе величайший риск для всех — и участников, и посторонних. Я думаю, выжидание только ухудшает ситуацию. Наверное, нужно начать проверять дома в окрестностях перелеска. Так мы, по крайней мере, занимались бы делом и усилили бы розыскные мероприятия.
Старший советник покинул командный пост и присоединился к ним.
— Что думаете, Буковски? — спросил он.
Буковски повторил свое видение ситуации. Старший советник покачал головой.
— Я думаю, тем самым мы бы только увеличили потенциальную угрозу. Если мы загоним этих типов в угол, то все только ухудшится. Кроме того, в ближайший час мы не можем рассчитывать на поддержку с воздуха. Вертолет улетел заправляться, а другого у нас нет. Я думаю, нужно сохранить широкое заграждение и затребовать второй отряд специальной полиции.
— Но скоро стемнеет, — возразила Лиза.
Старший советник посмотрел в небо.
— У нас в запасе еще один час. Тем не менее ответственность за задействованных полицейских лежит на мне. Если мы начнем ходить по домам, то нужно учитывать возможность еще одной перестрелки.
Буковски скептически улыбнулся.
— Тогда, наверное, нужно просто отозвать людей и позволить этим типам скрыться. Это был бы наименее опасный вариант для всех участников.
— Это шутка, Буковски?
Буковски сунул в рот очередную сигарету.
— Неужели по мне можно сказать, что я шучу?
Аэропорт Бен-Гурион, Израиль…
