таращился. Кульком грязного тюля она валится в ярко-зеленую траву.
— А жених, поди, свалил — замечает Андрей.
— Нифига. Вон он — возражает Ильяс с другого борта.
БТР останавливается. В поле зрения на фоне буйной роскоши деревьев Михайловского сада десяток грязных ковыляющих фигур. Морфа я не вижу, обычные 'сонные'.
— Который? — глядя в прицел своей винтовки, спрашивает Андрей.
— Слева третий.
— А, да. Точно.
Винтовка грохает.
— Да что вы ерундой занимаетесь, морфа снимайте! — высунувшись из люка, злится майор.
— Не наблюдаю — говорит Андрей.
— Тоже — подтверждает Ильяс.
— Глаза протрите — на мосту за перилами сидит, на нас смотрит!
— Так Еноту сподручнее!
— Не хочет эстет решетку ограждения калечить очередями.
— Ладно, сейчас…
Морф тут оказался непуганый — так глупо и просидел, пока в него целились. А потом и драпать ему было поздно. Да и некрупный морф был. Невелика победа, если честно… Ну да, любая работа — пустяк, когда не сам ее делаешь…
Упокоили быстро остальных, подъехав поближе и работая наганами, чтоб потише получилось. Проехали вперед, как раз к Второму Садовому мосту, где морф сидел. Я так и не понял, почему изодранный парень с оторванной штаниной показался обоим снайперам именно женихом. Неожиданно Рукокрыл бойко спрыгнул с брони и, пробежав несколько шагов в сторону, подобрал какой-то странный предмет с асфальта.
Предмет оказался пыльной, но внушительной шляпой-треуголкой, как сюда попала эта старинная вещица, да еще и не простая, а обшитая золотым галуном не понятно. Хотя…
— Зачетная шляпа! — гордо говорит нашедший.
— Ага. Петра Первого — отзывается Саша.
Все хоть искоса, но кидают взгляды на находку.
— А ты откуда знаешь? — удивляется курсант.
— Да это-то понятно. Может и сам Петр Первый сейчас тут лазит. Или даже вместе с Екатериной Первой на пару. Как эта невеста с женихом — отвечаю я курсантеру.
— Ю о кей? Головой не ударялся? — заботливо спрашивает меня Рукокрыл.
— Да просто все — тут вон в ресторанчике — видишь домик с тентом сразу за мостом? Так там все время свадьбы играли. Потому тут паслись постоянно актеры — ну такие, чтоб с ними туристы фотографировались. Ясно дело — в костюмах Петра Первого и его супруги.
— Тут зачетный Петр Первый был, фактурный такой, долговязый. А то вон у Спаса на Крови такой мелкий Петр околачивался, не внушительно — откликается и Саша.
— А что-то вы растренделись, соколы! Отставить разговоры! Вести наблюдение! — осекает нас Ильяс.
Затыкаемся, внимательно смотрим по сторонам. БТР вкатывается на мост, на самую горбину, но вокруг все тихо, и хоть это и глупо, но то, что я не вижу тут ни Петра, ни Катерину почему-то радует. Вообще-то все как-то очень обыденно. Даже и странно. Прикрываем группу мужиков, которые тут же на мосту начинают возводить заграждение, работают шустро и тоже как-то очень обыденно. Одновременно другая такая же артель бойко перекрывает движение по набережной. Ильяс отщелкивает редких зомби, которые ковыляют к нам, пользуя даже не винтарь, а Калашников с ПБСом… От нечего делать замечаю ранее не замеченную деталь — ограда моста, которую не захотел курочить из пулемета Енот очень не политкорректная, прямо сказать — фашистская ограда-то. В орнаменте основную роль играют древнеримские фаши — связки прутьев с топориком ликторов. Символ власти что в период Древнего Рима, что у Муссолини.
Впрочем, это тут же вылетает у меня из головы, мы разворачиваемся и катим обратно, здесь нас уже замещают парни на специально переделанном грузовике, как бы с башней вместо фургона. Или его можно назвать двухэтажным фургоном? Но, во всяком случае сидящие наверху под прикрытием конструкции стрелки сверху контролируют и заграждения и подступы к ним. Хотя не понятно — очень мало тут было зомби. Правда, тут много текучей воды. Может это сказалось?
— Сейчас алебардщики войдут в здание, а нам приказано пройти по Летнему саду — там эти летайки из-за веток работать не могут — поясняет Андрей.
— Слушай, а что вы решили, что именно этот парень — жених?
— А он очень печально выглядел. И галстук бабочкой. И носки разные. Такое только жених отмочить может.
— Спорный вывод — отмечаю я.
— Докажи обратное. Не можешь? То-то.
Мы пересекаем Марсово поле в обратном направлении, туда, где лежит зажатая величественными зданиями Суворовская площадь с памятником, соответственно Суворову же. В детстве никак не мог понять — почему памятник на генералиссимуса Суворова не похож, а оказалось, что для красоты старенького и сухонького военачальника решили отразить небольшим барельефом, а фигуру поставить красавца Марса. Бога войны. Благо и плац, где проводились парады гвардии, так назывался издавна. К слову во время блокады только этот памятник так и не смогли ни укрыть, ни убрать в убежище, не получилось. Как оказалось — правильно, потому что как раз в подвал, куда его должны были доставить, влетел потом крупнокалиберный снаряд и разнес там все в клочья. А памятник, вызывающе простоял всю блокаду, ни один осколок не задел, что вызвало кучу легенд, даже потом у военных была примета — если рядом пройдешь с памятником, то месяц ничего с тобой не случится.
— Фигово Марс за своим полем присматривает — громко заявляет из люка майор Брысь, осуждающе посмотрев на статую. Статуй критику гордо игнорирует.
Мы встаем на том самом месте у величавой решетки Летнего сада, где когда-то очередной народоволец стрелял в царя. Александр Второй пережил семь покушений, такая вот охота была на помазанника божия, а на восьмом ему не повезло, оторвало ноги, истек кровью. Аккурат он Конституцию вез на утверждение. Если б бомбисты провалили и этот экс — кто знает, как пошла бы история дальше. Вполне мы могли бы жить как англичане с просвещенной монархией. Не срослось.
Хмыкаю про себя вспомнив, как показывал красоты Питера друзьям-лекарям из Германии. Заинтересовались они памятной табличкой на решетке, пришлось рассказывать про это первое покушение на Александра Второго. Вышли из Летнего сада — а тут как раз Михайловский замок. Спрашивают, что это за хоромы. Говорю в ответ, что тут поселился император Павел Первый, тут его сразу и ухайдакали. Немцы поморщились — стали любоваться видными издалека роскошными куполами Спаса на Крови — дескать, а что это за красоты? Да, дескать, говорю им — это храм, построенный аккурат на месте гибели императора Александра Второго. Это тот, в которого стреляли у сада? Ну да, он самый…
— Однако — покачали головами немцы, орднунг тут у вас, царю шага ступить нельзя… Это что, говорю, я вам еще на Дворцовой площади ничего не сказал, и в Эрмитаже промолчал. Удивились, пришлось рассказывать, что очередной придурок гнался за императором по площади лупя на ходу из револьвера, а другой придурок взорвал в Эрмитаже столовую, в которую император банально опоздал на обед, что его и спасло…
На Прачечном мосту уже стоит машина-башня, за ней видно уже возведенное ограждение. Совершенно не к месту вспоминается, что тут на набережной Невы все мостики горбатые изрядно, потому на скорости за 60 км. на мосту всегда было легкое 'ах' от невесомости. Девчонкам нравилось, правда, опасно — не видно, что за мостом и если пробка влепишься не по-детски…
Ворота, наконец, распахиваются и мы опять же, как индусские раджи на слоне вкатываемся в парк на БТР. Но счастье длится недолго, меня ссаживают вместе с остальными, машина взрыкнув уходит вперед, на
