– Да, инспектор. Можно сказать, что да.
Бейкер решительно направился в контору, позвонил в Скотленд-Ярд и попросил, чтобы его соединили с помощником комиссара Джо Харви, начальником спецслужбы, который, как он знал, уже устроился на ночь в своем кабинете на раскладушке.
– Говорит Гарри Бейкер, – представился он, когда Харви взял трубку. – Звоню из морга. Здесь девочка, которую наш приятель сбил в Паддингтонском тоннеле, убегая от преследования. Так вот, ее мать только что уехала после опознания. Некая миссис Хелен Вуд.
– А мне казалось, что фамилия убитой Морган.
– Ее мать разведена, сэр, и вышла вторым браком не за кого иного, как за викария. – После небольшого колебания Бейкер добавил: – Сэр, возникло одно обстоятельство, которое вам вряд ли понравится. Ее отец… Аза Морган!
Последовало долгое молчание.
– Черт побери, только этого нам не хватало, – отрезал Харви.
– Когда я в последний раз слышал о нем, он был в Омане в составе десантных частей особого назначения. Знаешь, что это такое, Джордж?
Бейкер стоял у окна в своем кабинете. Часы пробили полдень. Дождь барабанил по стеклу.
Стюарт передал шефу чашку с чаем.
– Не очень, сэр.
– Это то, что военные называют „элитной частью'. В армии о них предпочитают особо не распространяться. Любой солдат действующей армии может записаться туда добровольцем. Насколько я знаю, служат там по три года.
– И что именно они делают?
– Все то, что для остальных слишком сложно. В британской армии нет другого подразделения, по характеру более близкого к СС. Сейчас мы одолжили их султану Омана, и они выбивают дух из укрывшихся в горах мятежников-марксистов. В Малайе они тоже поработали. Именно там я впервые встретился с ними.
– А я и не знал, что вы были в Малайе.
– Выполнял особое задание. Тамошние власти не справлялись с китайским коммунистическим подпольем и решили посмотреть, не смогут ли им помочь настоящие полицейские. Тогда я и познакомился с Морганом.
– Ну и что в нем такого особенного, сэр? – спросил Стюарт.
– Вот именно – особенного. – Бейкер медленно набил трубку. – Ему сейчас, наверное, под пятьдесят. Сын шахтера-валийца из Ронды. Не знаю, что происходило с ним в начале войны, но мне точно известно: он находился среди тех бродяг, которых сбросили под Арнемом. Тогда он носил звание сержанта. Затем его в боевой обстановке произвели в лейтенанты.
– А потом?
– Палестина. По его словам, там произошла его первая встреча с городскими партизанами. Затем его прикомандировали к „Ольстерским стрелкам' и отправили в Корею. Там он попал в плен к китайцам. Они держали его у себя целый год, сволочи. Многие считают, что он свихнулся после всей той пропаганды, которую они обрушивали на наших пленных.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Когда он вернулся, то написал докладную записку о так называемой новой концепции революционной войны, в которой цитировал высказывания Мао Цзэ-Дуна, словно библейские истины. Полагаю, в Генеральном штабе решили, что он либо стал коммунистом, либо действительно знает, о чем говорит. Поэтому его направили в Малайю, где я с ним и познакомился. Мы довольно долго работали вместе.
– И успешно?
– Ну, мы же победили, не так ли? Единственное подавленное коммунистическое выступление после второй мировой войны произошло именно на Малайе. Еще раз мы ненадолго столкнулись в Никозии во время беспорядков на Кипре, куда меня откомандировали с аналогичным заданием. Теперь я припоминаю: тогда, перед самым отъездом из Англии, он женился, так что, учитывая возраст девочки, по годам все сходится. Впоследствии до меня доходили известия о его пребывании в Адене в шестьдесят седьмом году, потому что его представили к награде за операцию по спасению группы наших солдат, попавших в ловушку в Краю вулканов.
– По вашим рассказам, у меня складывается о нем впечатление как о серьезном мужчине.
– Так оно и есть. Самый настоящий служака. Армия для него все: и семья, и дом. Не удивительно, что жена ушла от него.
– Интересно, что он сделает, когда узнает о гибели дочери?
– Одному Богу известно, Джордж, хотя могу себе представить.
Оконное стекло дребезжало под порывами ветра, со стороны Темзы неслись дождевые облака, и крыши домов блестели от воды.
3
В Белфасте в это время тоже происходили чрезвычайные события. В историю войны в Ольстере им предстояло войти под названием „Кровавая пятница'.
Первая бомба взорвалась в десять минут третьего на автобусной остановке „Смитфилд', последняя – в три пятнадцать в торговом центре „Кейвхилл-роуд'.
Всего же по городу прогремело двадцать два взрыва, в основном в местах наибольшего скопления народа. Являлись ли жертвы протестантами или католиками – какая разница? К вечеру подвели итог: девять
