– И вы тут же побежали, – ревниво взорвалась Мария. – Вы для нее как марионетка на веревочках.
Марлоу повернулся и ушел в ночь прежде, чем Мария успела еще что-нибудь добавить. Он взял один из двух оставшихся грузовиков и поехал в Барфорд, весь кипя от злости. Какое право имеет Мария диктовать ему, что он должен и чего не должен делать? Он выругался и резко вывернул руль, когда машину занесло на опасном повороте. Почему это она лезет в его дела, словно она его совесть, оценивает его действия и всегда считает его виноватым? Он закурил и понемногу стал остывать. Прошло некоторое время, и он даже улыбнулся про себя. Теперь, когда у него есть деньги, он не станет больше возиться с ней. Может, еще только несколько дней.
Грузовик снова занесло на скользких булыжниках главной площади, когда он резко свернул в боковую улицу, где находилась квартира Дженни О'Коннор. Он подъехал к тротуару, выключил мотор и остальной путь прошел пешком.
Он осторожно подошел к ее дому и стоял у входа во двор, всматриваясь в темноту. Некоторое время спустя он, удовлетворенный осмотром, пересек двор и позвонил.
После короткого молчания он услышал шаги и голос Дженни:
– Кто там?
– Это Марлоу, – ответил он.
Послышался звук отодвигаемого засова, потом повернулся ключ в замке, и наконец через приоткрывшуюся дверь он увидел бледное, испуганное лицо Дженни.
– Что за страсти? – недовольно спросил он.
Дженни втащила его внутрь, закрыла дверь на засов, потом заперла на ключ и только после этого повернулась к нему.
– О, Хью, дорогой! Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть! – воскликнула она, обнимая его за шею.
Марлоу холодно принял объятие, а потом слегка отодвинул Дженни в сторону и повторил:
– Так что здесь происходит?
Она провела его в гостиную и усадила на кушетку рядом с собой.
– Я вернулась в тот же день поздно вечером, – начала она. – И почти тут же заявился мой дядюшка.
Она вздрогнула при одном воспоминании об этом.
– Дядя просто обезумел от злобы. Обвинял меня в предательстве и в том, что я помогаю тебе. А я сказала, что уйду от него.
– И как он к этому отнесся?
На ее лице появилась гримаса отвращения.
– Он дважды ударил меня и сбил с ног. – Она оттянула воротник платья, обнажив свежий синяк на правом плече. – Вот видишь? Он заявил, что у меня не хватит духа уйти от него. Забрал все деньги и драгоценности. Даже меховое манто. И добавил, что я скоро опомнюсь.
Марлоу откинулся назад, и его глаза сузились.
– Все это, откровенно говоря, не свидетельствует о его хорошем отношении ко мне. А он никогда не пытался к тебе приставать?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, никогда. Сказать по правде, я поначалу тоже опасалась, что, щедро помогая мне, он думает именно об этом. Но до сегодняшнего дня он вел себя превосходно.
– А почему ты крепко запираешь дверь? – спросил Марлоу.
– Дядя послал Моногана забрать мой «ягуар». А тот попытался проникнуть ко мне в дом, и я захлопнула дверь прямо перед его носом, а потом забаррикадировалась. Он еще долго кричал сквозь щель почтового ящика, – с отвращением сказала Дженни, и ее снова передернуло. – Он говорил просто ужасные вещи.
Марлоу сердито посмотрел на нее и сжал кулаки.
– Больше не думай об этом, мой ангел. Если он попадется мне, я ему за все отплачу.
Она отошла к столику, налила виски с содовой и, слегка улыбнувшись, подала ему.
– Но что же мне теперь делать, Хью? После случившегося у меня в голове все перемешалось.
Марлоу осторожно отставил бокал.
– А почему ты вернулась?
– Потому что я слабая, – честно призналась она. – Потому что когда этим утром я оказалась одна в Лондоне, то все мои благие намерения испарились и я просто испугалась. Испугалась остаться одна лицом к лицу со всем миром. Испугалась остаться без денег.
– И еще испугалась, что придется трудиться, как все, чтобы заработать на жизнь? – вкрадчиво спросил Марлоу.
– Не будь таким жестоким, Хью, – сделала гримаску Дженни. – Я и так знаю, что никуда не гожусь. По крайней мере, я хоть не скрываю этого. Я вернулась, потому что думала, что сумею как-то вывернуться, но вместо этого мне предстоит сделать выбор.
– На чью же сторону ты станешь?
В ее глазах, появилась неподдельная боль.
– И я еще должна тебе это сказать? На самом деле должна сказать?
Марлоу смотрел на ее прелестное лицо, так похожее на лицо девочки, и у него невольно шевельнулось в душе теплое чувство. Он потянулся к Дженни, а она обвила руками его шею и легла навзничь на подушки, увлекая его за собой. Он ощутил мягкость и податливость ее тела, и губы обоих слились в жарком поцелуе.
– Я так рада, что увидела тебя прежде, чем ты поедешь в Лондон, – сказала она чуть погодя, немного отстранившись. Марлоу поцеловал впадинку у ее ключицы.
– А я и не собираюсь ехать в Лондон.
– Почему же? – удивилась она. – Мне казалось, что второй рейс имеет для вас большое значение.
– Так оно и есть. Но на этот раз поехал Мак.
– О, понимаю.
Последовало молчание, и снова вопрос:
– Хью, что же нам теперь делать?
Он хмыкнул и поцеловал ее в плечо.
– А я и сам не знаю. Думаю, что скоро совсем уеду отсюда.
Дженни словно в оцепенении сухо произнесла:
– Ясно.
Потом после непродолжительного молчания спросила:
– Насколько мне известно, мой дядя во второй половине дня приезжал сегодня к вам?
Марлоу приподнялся и потянулся за сигаретами.
– Верно. У него еще начался сердечный приступ, самый настоящий. Я сперва даже подумал, что он тут же и помрет.
Дженни нервно теребила край платья.
– Да, у него уже было несколько таких приступов. – С глубоким вздохом она продолжала: – Я совершенно случайно узнала, что жить на свете ему осталось не больше полугода.
Марлоу замер, так и не донеся бокал с виски до рта.
– Любопытно. По крайней мере, это дает Магеллану некоторый шанс.
Дженни даже подпрыгнула от злости:
– О, к черту этих Магелланов! Ты что, совсем уже не можешь думать о ком-нибудь другом?
Она нервно прошлась по комнате, потом резко повернулась к Марлоу:
– Я сейчас тебе все объясню. Мой дядя умирает. Может, умрет сегодня ночью, может, завтра, но определенно в течение ближайших месяцев, и я его единственная наследница.
Марлоу отхлебнул виски.
– Ну и что из того?
– Делаешь вид, что не понимаешь? Ведь только ты можешь убедить Магелланов продать нам их собственность, тогда мы все получим обратно в целости и сохранности, надо только подождать.
– Подождать чего? – спросил Марлоу.
