указал на Сеймура. — Подмените Брандта. Скажите ему, чтобы явился к старшему лейтенанту Нойманну.
— А как быть с коммутатором?
— Я пришлю Альтманна. Он прилично говорит по-английски. А пока за коммутатором будут приглядывать Динтер и Берг.
Сеймур пошевелился, рывком поднялся на колени и обнаружил, что руки его связаны за спиной.
— Ну как, удобно? — Престон пнул его и помог подняться на ноги. — Пошли, обезьяна, давай, двигай.
В церкви жители деревни сидели, как им было приказано, на скамьях и тихо разговаривали, ожидая решения своей судьбы. Большая часть женщин испытывала ужас. Верекер подходил к каждой, неся утешения, какое он мог дать. Унтер-офицер Беккер стоял на карауле у ступенек алтаря, рядовой Янсен — у двери. Ни тот, ни другой по-английски не говорили.
После ухода Брандта из церкви Гарви Престон нашел в звоннице веревку, связал Сеймуру ноги у колен и, повернув его лицом вниз, протащил в часовню Богородицы, где швырнул рядом с телом Штурма. На щеке Сеймура была кровь, при виде которой женщины сдавленно вскрикнули. Престон ударил Сеймура по ребрам.
— Я тебя немножко остужу до того, как прикончу, обещаю тебе.
Приковылял Верекер, схватил Престона за плечо и повернул к себе:
— Оставьте этого человека.
— Человека? — рассмеялся Престон ему в лицо. — Это не человек, это вещь. Верекер нагнулся над Сеймуром, но Престон отбросил его и погрозил револьвером: — Будьте любезны делать то, что вам велят.
— Что вы за человек? — воскликнул Верекер. — Что заставляет вас так поступать?
— Какой я человек? — переспросил Престон. — Особая порода. Мы самые прекрасные солдаты, которые когда-либо ходили по земле. Части СС, в которых я имею честь носить звание унтерштурмфюрера.
Он прошел по проходу, повернулся у алтаря и расстегнул молнию на куртке. Сняв куртку, он предстал перед всеми в мундире с тремя леопардами в петлицах, орлом на левой руке, под которым красовался герб с британским флагом, и черно-серебряной опушкой обшлагов.
Лейкер Армсби, сидящий рядом с Джорджем Уайльдом, воскликнул:
— Эй, у него на рукаве английский флаг.
Верекер выступил вперед, с недоумением глядя на рукав Престона, который тот выставил на всеобщее обозрение.
— Да, он прав, — сказал Престон. — Теперь прочтите слова на обшлаге.
— «Британский свободный корпус», — громко прочитал Верекер и вопросительно посмотрел в лицо Престону: — Британский свободный корпус?
— Да, проклятый дурак. Что, не понимаете? Никто из вас не понимает? Я англичанин, как и вы, только я на правильной стороне. Единственно правильной стороне.
Сюзан Тернер заплакала. Джордж Уайльд нарочито медленно подошел и остановился перед Престоном.
— Гансам, должно быть, очень плохо, потому что единственное место, где они могли найти тебя, это под камнем.
Престон выстрелил в него в упор. Когда Уайльд упал навзничь у ступеней алтаря с залитым кровью лицом, в церкви начался ад. Женщины истерически кричали. Престон выстрелил еще раз, но в воздух.
— Оставаться на месте!
Людей охватила паника, они онемели. Верекер неуклюже опустился на колено и склонился над стонавшим Уайльдом. Подбежала Бетти Уайльд и опустилась на колени перед мужем. Подбежал и сын.
— Он поправится, Бетти, ему повезло, — успокаивал Верекер. — Видишь, пуля только зацепила щеку.
В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в церковь ворвался Риттер Нойманн с браунингом в руке.
— Что здесь происходит?
— Спросите своего коллегу из СС, — сказал Верекер.
Риттер посмотрел на Престона, затем осмотрел Уайльда.
— Не смей трогать его, ты, ты, кровавая немецкая свинья, — воскликнула Бетти.
Риттер вытащил из нагрудного кармана индивидуальный пакет и отдал ей:
— Перевяжите его. Он поправится. — Обращаясь к Верекеру, он сказал: — Мы парашютисты- охотники, отец, и гордимся этим. Этот же джентльмен…
Он повернулся и почти небрежным движением ударил Престона по лицу браунингом. Англичанин вскрикнул и упал.
Дверь снова открылась, это была Джоанна Грей.
— Господин старший лейтенант, — воскликнула она по-немецки. — Где полковник Штайнер? Я должна поговорить с ним.
Лицо и руки ее были в грязи. Нойманн направился к ней:
— Его здесь нет. Он поехал к Девлину. Что случилось?
Верекер удивленно произнес:
— Джоанна?
В его голосе был и вопрос, и страх, как будто Верекер опасался убедиться в том, чего боялся.
Джоанна, не обращая на него внимания, сказала Риттеру:
— Не знаю, что здесь происходит, но около сорока пяти минут назад Памела Верекер появилась у меня, она все знает. Она хотела взять мою машину, чтобы поехать в Мелтам Хауз и вызвать рейнджеров.
— Что произошло?
— Я пыталась остановить ее, но дело кончилось тем, что ей удалось запереть меня в погребе. Я смогла вырваться только пять минут назад. Что нам делать?
Верекер взял ее за плечо и повернул к себе:
— Вы хотите сказать, что вы с ними заодно?
— Да, — нетерпеливо сказала она. — Оставьте, пожалуйста, меня в покое. Мне надо делом заняться. — Джоанна снова повернулась к Риттеру.
— Но почему? — воскликнул Верекер. — Я не пойму. Вы англичанка…
Тогда Джоанна накинулась на него.
— Англичанка? — закричала она. — Мои предки — буры, черт вас побери. Буры! Как я могла быть англичанкой? Вы меня оскорбляете этим словом.
У всех на лицах отразился неподдельный ужас. Все ясно видели страдание в глазах Филиппа Верекера.
— О боже, — прошептал он.
Риттер взял Джоанну под руку:
— Быстро возвращайтесь к себе. Свяжитесь по радио с Ландсвоортом. Радл должен знать обстановку. Держите связь непрерывно.
Она кивнула и поспешно ушла. Риттер стоял в полной растерянности, такое состояние было непривычным. «Что нам делать, черт возьми?» — думал он. И не находил ответа. Не находил. Без Штайнера.
Отдав приказ капралу Беккеру оставаться вместе с Янсоном в церкви, Риттер быстро вышел.
Верекер поднялся на алтарь и повернулся к прихожанам:
— В такие минуты остается только молиться, — сказал он. — И часто это помогает. Встаньте, пожалуйста, все на колени.
Он перекрестился, сложил руки и начал читать молитву твердым и удивительно уверенным голосом.
