Поэзия Латинской Америки

Зимой и летом нет конца заботам,
с утра до ночи бедам нет числа.
Идешь с поклажей, обливаясь потом, —
извилист путь и ноша тяжела.

И западня за каждым поворотом,
и тайна из-за каждого угла,
и тратишь силы зря: скрывает мгла
дорогу к недостигнутым высотам.

Пьешь наспех, дышишь наскоро; от дум
устала плоть, изнемогает ум,
и суета становится привычкой…

Так размышляя, коротает век
разумный зверь, чье имя — человек,
один, на сквозняке, с зажженной спичкой.

Существовать Перевод В. Резниченко

И все-таки, что это значит — жить?
Скитаться, видеть, петь, но сознавать,
что завтра — смерть, что суждено не быть,
исчезнуть, ничего не ощущать.

Пока же — пить, дышать и созерцать,
искать разгадки, тайны находить.
Какое наслажденье — говорить.
Возможно ли — навеки замолчать?

Быть существом среди других существ.
Иметь свою частицу, свой глоток
зари и ветра, пламени и льда.

Считать рассвет первейшим из торжеств.
Вытягиваться к солнцу, как цветок.
Идти — из ниоткуда в никуда.

«Двадцатилетье вчера миновало…» Перевод А. Гелескула

Двадцатилетье вчера миновало,
как перебрался я в дом городской.
Взял я с собою — богач небывалый —
птиц моих чутких, как лес над рекой.

И, трепетавших, одну за одной
выпустил их на пороге подвала.
Взмыли — и небо с тех пор пустовало.
Вот и теперь ни крыла надо мной.

Двадцатилетье. И столько в нем горя.
Столько тоски. День за днем нарастая,
душит она, и дышать тяжело…

Что с вами стало, родные нагорья?
Где же ты, где ты теперь, моя стая?
Было мне двадцать. И двадцать прошло.

Обильна и щедра моя земля Перевод В. Резниченко

Обильна и щедра моя земля;
душа ликует — до того красивы
и хороши окрестные поля.

Пшеница уродилась как на диво —
мне б стройным стать, как колос налитой,
мне б мощь зерна и безграничность нивы!