Поэзия Латинской Америки

Ноктюрн Перевод Инны Лиснянской

Ах, отец наш небесный, мне больно!
Почему ты забыл обо мне?
Вспомнил ты о плоде и расплавил
Мякоть алую в летнем огне.
Погляди: я изранена жизнью
И для смерти созрела вполне.

Ты в багровую бросил давильню
Виноградную черную гроздь,
Листья с тополя сдул и развеял
В хрупком воздухе позднюю грусть,
Но в давильне раскрытой для смерти
Все не хочешь расплющить мне грудь!

На пути моем были фиалки,
Ветра хмель я пила, а теперь
Опустила я желтые веки, —
Не нужны ни январь, ни апрель.

И замкнула уста, — я устала
Гибнуть, жалкие строфы граня.
Ты ударил осеннюю тучу,
И не хочешь взглянуть на меня!

Тот и продал меня за бесценок,
Кто к щеке в поцелуе приник, —
И лицо мое в поте кровавом
На стихе отпечаталось вмиг,
Как на плате святой Вероники,
Отпечатался ясно твой лик.

Необъятною стала усталость,
Поселилась в глазах у меня
Вся усталость зари предыдущей
И усталость грядущего дня,
И небес оловянных усталость,
И небес, просиненных до дна.

Еле-еле сандальи и косы
Расплетаю, мечтая о сне,
И тобой вразумленная, отче,
Я рыдаю в ночной тишине:
Почему же меня ты оставил,
Почему ты забыл обо мне!

Одержимость Перевод Инны Лиснянской

Меня в пещерах ищет
Лучом луны заклятым,
Касается росою
И кровянит закатом.

Как длань Фомы — Спаситель, —
Мою берет он руку,
В свою влагает рану,
Чтоб не забыла муку.

Сказала: «Жажду смерти».
Не хочет, а желает
Терзать меня: то пылью,
То снегом заметает.

Bo сне моем и в яви
Мелькает предо мною,
Из-под зеленых платов
Зовет меня весною.

Я под другое небо
Ушла, к другому морю,
Но следует он всюду
За мною, мне на горе!