очень велики. К тому же, в добавление ко всем имперским фондам, тратившимся на него, деньги водились у многих жителей. Богатые нуждались в домах в черте города и изящно обустроенных местах отдыха за городом, так же как во всевозможных услугах. В IV в. Юго-Восточные Балканы процветали как никогда прежде, и деньги из Константинополя лились рекой в близлежащие общины на Фракийской низменности.
На Балканах также существовали и другие римские общины, чьи культурные и прочие особенности, связывавшие их с Римом, сформировались в результате более органичного развития, продолжавшегося многие годы. Некоторые римские города стояли на месте более древних. Многие общины близ Адриатики имели долгую доримскую историю; еще более справедливо это было по отношению к Македонии и побережью Черного моря, где прошлое таких городов, какФессалоники, Филиппополь, Анхиал и Одесс, уходило корнями во времена классической Греции. Эти края могли похвастаться и полностью отвечавшими римским образцам городами со стандартным набором общественных зданий, и цветущей провинцией, с удовольствием и чрезвычайно широко использовавшейся землевладельцами, проживавшими там на роскошных виллах. Отчасти эти общины можно рассматривать как побочный результат затрат Рима на оборону. Многие городские советы в этих областях состояли из потомков легионеров-ветеранов; многие поместья когда-то появились в результате обычных земельных дарений государства солдатам, выходившим в отставку. Однако римская жизнь в регионе имела и свой собственный экономический потенциал, слишком существенный, чтобы объяснить его исключительно тратами государства. То же было справедливо и в отношении центрального коридора, шедшего от Филиппополя через Средну Гору и Сердику к Моравской низменности. Здесь расходы, на которые пошло государство, опять-таки дали некоторые экономические и социальные результаты, но Pax Romana обеспечил развитие аутентичной для римского общества жизни, в том числе и в большей части аллювиальных котловин. Двойное препятствие в виде гор и климата, которое повлекло за собой формирование значительно меньшего числа городов, нежели во многих других областях Европы (соответственно в процентном соотношении количество обрабатываемых земель здесь также было значительно меньше), не помешало Балканам развиться в подлинно римский мир.
Такова была панорама, представшая перед готами, когда разразилась война. Все свидетельствует о том, что грейтунги вступили в нее немедленно. Находясь на тот момент поблизости от Маркианополя, они оказались посередине пояса римских оборонительных сооружений, защищавших водный рубеж Дуная. В некоторых слоях при раскопках руин небольших крепостей обнаружены следы разрушений, датируемых годами войны, но и письменные, и археологические источники подтверждают, что Аммиан был прав, подчеркивая, что предводитель готов Фритигерн «хранил мир со стенами». Для готов атака приграничных римских фортов была бы равносильна самоубийству: многие из этих крепостей к началу IV в. получили дополнительные укрепления в виде огромных U-образных бастионов, предназначенных для размещения на них римских крепостных метательных машин, которые отличались ужасающей эффективностью. Гарнизоны были весьма значительными: 23 боевых единицы в провинции Скифия и 27 — в Нижней Мезии. Особенно тесное сосредоточение войск наблюдалось в Новиодуне, Аксиополе, Троезмисе, Трансмариске, Диосторуме и Новах (карта № 6). Однако тамошние гарнизоны были прежде всего обучены патрулированию и проведению небольших рейдов, не представляя собой мобильных сил для полномасштабных операций, и в любом случае Лупицин значительно уменьшил количество солдат, находившихся там, чтобы наскрести хоть какое-то войско. Итак, нанеся поражение Лупицину, готы уже нейтрализовали единственные мобильные военные силы в регионе; что же до остальных гарнизонов, то, рискни они выйти из укрытий по частям, их ожидала бы неминуемая гибель. Эти военные сооружения не представляли непосредственной угрозы для готов, и на них можно было не обращать внимания.
Кроме того, у готов имелись и более неотложные дела. Безусловно, им предстояло решить множество проблем. Как мы отметили выше, зима, проведенная ими на открытых пространствах Дунайской низменности, где даже средняя температура в течение дня в январе и феврале не поднимается выше нуля, а также то, что происходило на римском черном рынке, привели их в ярость. Им также необходимо было пополнить запасы продовольствия. Вполне вероятно, что они привезли с собой по крайней мере часть урожая 376 г., а римляне в рассмотренный нами промежуток времени снабжали их некоторым количеством провианта, однако возможности сеять и разводить огороды у них не было. Итак, разграбив ставшие легкой добычей поселения по соседству с Маркианополем, готы обратили взор с Придунавья к богатой метрополии с процветающей экономикой — т. е. к Юго-Восточным римским Балканам.
Затем готы появились по соседству с Адрианополем — уже южнее Гемских гор, примерно в 200 километрах от Маркианополя. Полное поражение сил Лупицина лишило в тот момент римлян какого-либо шанса удержать их на рубеже, образованном Гемскими горами. В Адрианополе располагались небольшие силы готов; возглавляемые Сверидасом и Колиасом, они длительное время составляли часть римской армии. Когда известие о восстании на севере достигло города, между горожанами и этими готами начался конфликт, и весь отряд устремился к Фритигерну. Именно в этот момент, как сообщает Аммиан, Фритигерн дал совет «приняться за опустошение богатых областей, не подвергаясь при этом никакой опасности, так как не было еще никакой охраны» (Amm. Marc. XXXI. 6. 4). Последствия, сточки зрения римлян, были ужасны: «[Готы] рассеялись по всему берегу Фракии и шли осторожно вперед, причем сдавшиеся сами римлянам их земляки или пленники указывали им богатые селения, особенно те, где можно было найти изобильный провиант […] [С такими проводниками] только самые недоступные или лежавшие далеко в стороне места остались незадетыми при их передвижениях. Не разбирали они в своих убийствах ни пола, ни возраста и все предавали на своем пути страшным пожарам; отрывая от груди матери младенцев и убивая их, брали в плен матерей, забирали вдов, зарезав на их глазах мужей, через трупы отцов тащили подростков и юношей, уводили, наконец, и многих стариков, кричавших, что они достаточно уже пожили на свете. Лишив их имущества и красивых жен, скручивали они им руки за спиной и, не дав оплакать пепел родного дома, уводили на чужбину» (Amm. Marc. XXXI. 6. 5–7).
Голодные и разъяренные готы жгли все кругом; население Фракийской низменности внезапно оказалось «на переднем крае» и заплатило за все, что произошло в ту зиму на Дунае. Обратим также внимание на готовность, с какой часть римского населения помогала готам в грабежах. Некоторые, возможно, делали это из страха, однако многие крестьяне желали свести свои счеты с угнетателями. Pax Romana благоволил далеко не всем римлянам.
Ответом Рима на эту катастрофу стало появление первого соединения римских войск с востока. Валент послал одного из главных своих советников, генерала Виктора, чтобы тот заключил мир с Персией на любых условиях; одновременно он отправил из Армении часть войск под командованием генералов Траяна и Профутура, которые достигли Балкан летом 377 г. Готы быстро отступили к северу, за Гемские горы. В этот момент также первые плоды принесли интенсивные усилия дипломатии Валента. Небольшой отряд из Западной Европы под командованием Рихомера поспешил через Суккский перевал на соединение с Траяном и Профутуром. Получив подкрепление, римляне двинулись к северной части Гемского хребта, в то время как готский лагерь, окруженный повозками, как сообщает Аммиан, располагался в месте, именуемом Ad Salices, «город под ивами» (см. карту № 6). Римляне решили рискнуть и вступить в бой; готы имели равные с противником силы, так как последняя партия фуражиров уже вернулась. Описание стычки есть только у Аммиана, причем весьма нечеткое. Почти половина его посвящена риторическим описаниям убитых и умирающих, и автор ничего не сообщает нам о числе сражавшихся и о диспозиции обеих сторон. В целом, однако, битву можно охарактеризовать как «кровавую ничью». В какой-то момент левое крыло римлян начало уступать, но резервы спасли положение, и бой продолжался до ночи. Римляне понесли тяжелые потери, но то же можно сказать и о готах, и после сражения они оставались внутри ограды из телег целую неделю. К этому моменту лето начало переходить в осень, так что, вероятно, события относятся к сентябрю 377 г.
Римляне блестяще использовали эту передышку. Битва обошлась им дорого, но на тот момент они перехватили инициативу (впервые после поражения Лупицина). Сильно уступая противнику по численности, они не имели шансов с теми силами, что у них были в наличии, нанести готам поражение; вместо этого, быстро использовав одну из особенностей балканского ландшафта, они укрепили перевалы через Гемские горы. Из Маркианополя можно было контролировать восточную оконечность хребта, и, по-видимому, там оставался значительный гарнизон. Остаток войск рассредоточили, чтобы установить контроль над пятью основными дорогами на юге. Согласно Аммиану, план был прост: «Рассчитывали, конечно, что огромные полчища этих вредоносных врагов, будучи заперты между Истром [Дунаем] и пустынями и не находя никаких
