зла и нечистоты, ужаса и страдания, ожесточения и горького гнева. Столкнувшись с этим, я почувствовал себя совершенно потерянным.
— Вот увидите, сегодня в Кризине намного спокойнее, — сказал мне хозяин, пришедший забрать у меня тарелку и заново наполнить мой кофейник. — В рыночный день сюда съезжаются со всей округи. Но сегодня здесь будет тихо.
Он стоял, пристально глядя на меня, и я подумал, что стоит извиниться, что поднял его посреди ночи и попросил впустить.
— О, все равно это лучше, чем если бы вы остались в… в каком-нибудь непригодном для ночлега месте.
— Прошедшая ночь была неспокойной. Меня преследовали ночные кошмары, и я совсем не отдохнул.
Он молчал.
— Думаю, сегодня утром мне следует немного размяться на свежем воздухе. Возможно, я прогуляюсь милю-другую по сельской местности, посмотрю на фермы, которые принадлежат людям, приезжавшим вчера на рынок по делам.
На самом деле я хотел сказать, что собираюсь пойти в противоположную от болот сторону, как можно дальше от того места.
— Уверен, прогулка будет приятной и необременительной, на многие мили местность здесь ровная словно простыня. Конечно, вы сможете увидеть гораздо больше, если отправитесь верхом.
— Увы, я никогда не увлекался верховой ездой, и, если честно, у меня нет желания заниматься этим сейчас.
— Тогда есть другое предложение, — сказал хозяин и неожиданно улыбнулся. — Я могу одолжить вам хороший, крепкий велосипед.
Велосипед! Он заметил, как изменилось выражение моего лица. Мальчишкой я часто катался на велосипеде, уезжая на нем далеко от дома. Да и сейчас мы со Стеллой иногда отправлялись на поезде к одной из плотин, захватив с собой корзинки с обедом, и наматывали мили на велосипедах по дорожкам вдоль Темзы.
— Вы найдете его на заднем дворе. Не стесняйтесь, сэр, раз вам это нравится. — С этими словами он покинул столовую.
Подумав о двухчасовой велосипедной прогулке, которая наверняка поможет мне смахнуть липкую паутину уныния прошлой ночи, освежиться, восстановить силы и вернуть бодрость духа, я почувствовал, как настроение мое заметно улучшилось. Мысли о побеге больше не посещали меня.
Однако сначала я решил навестить мистера Джерома и поговорить с ним. Я намеревался попросить его о помощи в разборе бумаг миссис Драблоу — я очень надеялся, что у него в конторе имеется юный помощник, которого он мог бы на время одолжить мне. Я был уверен, что при свете дня и в сопровождении компаньона смогу снова отправиться в особняк Ил-Марш. Я буду возвращаться в город до захода солнца и постараюсь работать методично и как можно эффективнее. И больше не стану ходить на старое кладбище.
Просто удивительно, как хорошее физическое самочувствие способно поднять настроение. Выйдя на рыночную площадь, я снова стал прежним нормальным, уравновешенным, бодрым человеком, а сердце мое ликовало при мысли о предстоящей велосипедной прогулке.
Я отыскал контору Горацио Джерома — агента по продаже земли и недвижимости. Она занимала две темные каморки с низкими потолками и располагалась над магазином зерна, в доме, который стоял на узкой улочке, ведущей с площади. Я ожидал, что меня встретит его помощник или клерк, которому я назову свое имя. Но там не оказалось ни души. В конторе было тихо, в приемной — темно и пусто. После некоторых колебаний я подошел к единственной закрытой двери и постучал. Последовала пауза, потом скрипнул стул и послышались чьи-то быстрые шаги. Мистер Джером открыл дверь.
Я сразу понял, что он не был рад видеть меня. Его лицо снова приняло равнодушное, непроницаемое выражение, как и во время нашей предыдущей встречи. Он немного помедлил и лишь потом пригласил меня пройти в его кабинет, затем окинул странным беглым взглядом, отвернулся и стал смотреть мне через плечо. Я ожидал его расспросов о поездке в Ил-Марш. Но он ничего не сказал, поэтому я изложил ему суть моего предложения:
— Понимаете, у меня возникла мысль… не знаю, имеете ли вы представление… но, оказывается, после миссис Драблоу остались горы бумаг — целые кипы. И я уверен, что по большей части они бесполезны. Но тем не менее я должен их все разобрать. Поскольку в обозримом будущем я буду вынужден задержаться в Кризин-Гиффорде, мне понадобится помощь.
Лицо мистера Джерома перекосилось от панического ужаса. Он отодвинул кресло подальше от меня и уселся за свой скрипучий стол. Мне показалось, что если бы он мог пройти сквозь стену и оказаться на улице в тот момент, он поступил бы именно так.
— Боюсь, я не смогу вам ничем помочь, мистер Киппс. О нет.
— Я и не рассчитывал, что вы лично станете помогать мне, — попытался успокоить его я. — Но возможно, у вас есть юный ассистент.
— Нет никакого ассистента. Я все делаю сам. И не могу вам помочь.
— Но в таком случае вы могли бы отыскать кого-нибудь… наверняка в городе найдется молодой человек, не лишенный интеллекта и желающий заработать несколько фунтов, которому я смог бы предложить работу.
Я заметил, что его руки, лежавшие на ручках кресла, нервно дергались, терли дерево, сжимались и разжимались от волнения.
— Извините… город очень маленький… молодежь уезжает отсюда… здесь практически нет работы.
— Но я как раз хочу предложить работу… пускай и временную.
— Вы вряд ли найдете подходящего кандидата! — Он почти кричал.
Я ответил ему очень спокойно и тихо:
— Мистер Джером, вы ведь не это имеете в виду. Вы же не хотите сказать, что в городе или его окрестностях невозможно отыскать ни одного человека — молодого или даже пожилого, — способного справиться с подобной работой. Я уверен, нашлось бы немало желающих, из которых мы выбрали бы одного или двух кандидатов. Но вы увиливаете, не хотите говорить правду, а она заключается в том, что я не смогу найти ни одной души, пожелавшей бы отправиться в особняк Ил-Марш из страха перед легендами, в том числе и правдивыми, из-за боязни встретить там то, с чем лично мне уже пришлось столкнуться.
В комнате воцарилась тишина. Руки мистера Джерома продолжали царапать подлокотники кресла, словно лапы животного, попавшего в капкан. Его бледный выпуклый лоб покрылся испариной. Наконец он встал, едва не опрокинув кресло, подошел к узкому окну и посмотрел через грязное стекло на дом, стоявший с противоположной стороны тихой улочки. Затем повернулся ко мне и произнес:
— Кеквик вернулся за вами.
— Да, и я невероятно признателен ему за это.
— Кеквик знает об особняке Ил-Марш все.
— Как я понимаю, иногда он выполнял поручения миссис Драблоу?
Мистер Джером кивнул.
— Она ни с кем больше не виделась. Ни с одной… — Его голос сорвался.
— Ни с одной живой душой, — спокойно закончил я.
Когда мистер Джером снова заговорил, его голос был хриплым и каким-то усталым.
— Есть истории, — проговорил он, — которые на деле оказываются всего лишь сказками. Вымыслом.
— Охотно в это верю. Нет ничего удивительного, что в таких местах появляются легенды о болотных чудовищах, тварях из морских глубин или о блуждающих огоньках.
— По большей части они даже не достойны внимания.
— Да, но не все.
— Вы видели ту женщину во дворе церкви?
— И я встретил ее снова. Вчера днем я пошел прогуляться вокруг особняка Ил-Марш после того, как
