отважным и мужественным. Я — и это не ускользнуло от его внимания — гордился собой. Мне казалось, именно так должен выглядеть человек, который собирается ринуться в бой, вооруженным и готовым к сражению с чудовищами.
— Вам не следует ездить туда.
— Боюсь, у меня нет выбора.
— Вы не должны ехать туда в одиночестве.
— Я не смог найти никого, кто согласился бы сопровождать меня.
— Верно, — подтвердил он, — и не найдете.
— Господи, да послушайте меня. Миссис Драблоу проживала там одна… сколько лет? Наверное, шестьдесят, не меньше. И дожила до самой старости. Вероятно, она привыкла к призракам, которые там обитали.
— Да, — он встал. — Возможно, именно так все и было. Пойдемте… Бунс отвезет вас.
— Нет, я лучше пройдусь пешком. В последнее время я пристрастился к прогулкам на свежем воздухе.
На самом деле я приехал на велосипеде, но, столкнувшись с великолепием дома Дейли, потихоньку спрятал его в канаве около ворот, посчитав, что будет не совсем уместно ехать на велосипеде по такой роскошной подъездной аллее.
Я поблагодарил мистера Дейли за оказанное мне гостеприимство и стал надевать пальто. Он пристально смотрел на меня, словно размышляя о чем-то, а в последний момент неожиданно спросил:
— Вы все еще намерены сделать это?
— Да.
— Тогда возьмите собаку.
— Но у меня нет собаки, — со смехом ответил я.
— Зато у меня есть. — Он проследовал мимо меня, вышел из дома и шагнул в темноту, окружавшую его особняк. Вероятно, где-то рядом находились пристройки. Я с любопытством ожидал его возвращения. Забота мистера Дейли тронула меня, и я предавался праздным размышлениям, какую помощь может оказать собака при встрече с призраками, однако был готов принять предложение мистера Дейли. Я любил собак, к тому же добродушное, теплое, живое существо непременно скрасит мое пребывание в пустом и холодном старом доме.
Через несколько мгновений я услышал размеренные шаги мистера Дейли, которым вторило шлепанье лап и царапанье когтей.
— Можете забрать ее, — сказал он, — только верните, когда закончите свою работу.
— А она пойдет со мной?
— Она сделает все, что я ей скажу.
Я опустил глаза. У моих ног стоял коренастый маленький терьер с жесткой шерстью пегого окраса и с блестящими глазами. Собака слабо вильнула хвостом, приветствуя меня, но продолжала держаться рядом с мистером Дейли.
— Как ее зовут?
— Паучок.
Собака снова вильнула хвостом.
— Хорошо, — сказал я. — Честно говоря, я буду рад ее обществу. Спасибо. — Я повернулся и пошел прочь по широкой аллее. Некоторое время спустя я остановился и позвал: — Паучок, девочка, иди сюда! — Собака не двинулась с места, а я почувствовал себя круглым дураком. Тогда Сэмюель Дейли рассмеялся, щелкнул пальцами и что-то сказал. В тот же момент Паучок вприпрыжку бросилась ко мне и послушно прижалась к моей ноге.
Я достал свой велосипед, только когда убедился, что меня не видно из дома, и собака радостно побежала за мной по тихой, залитой лунным светом дороге в сторону города. Мое настроение улучшилось. Как ни странно, я с нетерпением ждал следующего утра.
В детской
Когда я отдернул шторы, солнце снова сияло, а небо было голубым. Погода выдалась замечательной, ясной. Я спал урывками, тревожным сном, меня мучили странные, беспорядочные сновидения. Возможно, это было следствием того, что я слишком плотно поел и хорошо выпил у мистера Дейли. Но настроение мое изменилось, пока я одевался и завтракал — я снова почувствовал прилив оптимизма и решимости. Поев, я стал готовиться к переезду в особняк Ил-Марш. Маленькая собачка Паучок, к моему удивлению, спала у изножья моей кровати совершенно неподвижно. Я сразу же привязался к ней, несмотря на то что плохо разбирался в собаках. Она была жизнерадостной, милой, подвижной и вместе с тем очень послушной, а выражение ее блестящих глазок, которые, словно челка, прикрывала лохматая шерсть, напоминающая густые смешные брови, показалось мне на редкость осмысленным. Я понял, мне будет очень приятно ее общество.
В начале десятого хозяин позвал меня к телефону. Звонил мистер Бентли. Он говорил четко и коротко, поскольку не любил пользоваться этим аппаратом. Мистер Бентли получил мое письмо и согласился с тем, что я должен задержаться до тех пор, пока не разберу бумаги миссис Драблоу и не найду среди кучи старого мусора действительно полезные документы. Мне надлежало упаковать и отправить в Лондон все, что я сочту важным, а остальное оставить в доме, на случай если в будущем ими заинтересуются наследники. После этого я могу вернуться в Лондон.
— Это довольно странное место, — отметил я.
— Она сама была странной женщиной, — отозвался мистер Бентли и грохнул трубкой так, что у меня зазвенело в ушах.
В девять тридцать я положил коробку с провизией в корзину велосипеда и тронулся в путь. Паучок вприпрыжку бежала впереди меня. Я больше не мог тянуть, так как должен был начаться прилив, и пока я катил через простиравшееся передо мной болото, меня вдруг осенило: я в какой-то степени сжигаю за собой мосты, и если что-то забыл, то не смогу вернуться и взять по крайней мере в ближайшие несколько часов.
Солнце светило высоко в небе, вода блестела, вокруг было светло, просторно и ясно, даже воздух, казалось, стал еще более чистым и бодрящим. Морские птицы, серебристо-серые и белые, парили в воздухе или камнем падали вниз, а впереди, в самом конце прямого пути, меня поджидал особняк Ил-Марш.
Примерно через полчаса после моего прибытия я начал активно обустраиваться на новом месте. В темной кухне, находившейся в дальней части дома, я отыскал посуду и столовые приборы. Вымыл их, высушил и разложил, чтобы в скором времени использовать по назначению. Затем расчистил угол в кладовке и сложил туда свою провизию. После этого, обыскав все полки и буфет наверху, я нашел чистое постельное белье и одеяла и положил их в гостиной у камина, в котором развел огонь. Я разжег камины и в других комнатах — в маленьком салоне и в столовой, а путем проб и ошибок сумел разогреть котел, поэтому рассчитывал к вечеру иметь горячую воду для ванной.
Затем я распахнул ставни, открыл несколько окон и уселся за большим письменным столом, стоящим около окна-фонаря в малой столовой. Мне показалось, из этого окна открывался самый красивый вид на болота, устье реки и небо над ними. Перед собой я поставил два ящика с бумагами, справа от меня был чайник, а у ног лежала Паучок. Я полностью погрузился в работу. Она оказалась довольно скучной, но я, набравшись терпения, развязывал и бегло просматривал связку за связкой бесполезных старых бумаг, после чего бросал их в пустой ящик, который поставил рядом с собой специально для этих целей. Там были старые счета по домоводству, чеки и счета из магазинов тридцати- или даже сорокалетней давности; многочисленные выписки о состоянии банковских счетов и рецепты от врачей, а также сметы от плотников, стекольщиков и декораторов; а еще — письма от неизвестных мне людей и поздравительные открытки на Рождество и дни рождения, но все они были отправлены и получены много лет назад. Мне также попадались счета из лондонских магазинов, списки товаров и замеры для портных.
