проглотил всю эту туфту? Нет, я о том мерзавце, который там, наверху, сидит. Господи, он думает, он такой умный! Поправочка, он действительно умный. Этого у него не отнимешь. Он соображает быстро, как крыса, загнанная в угол. Он услышал, что отбойные молотки опять заработали, и догадался, к чему я клоню. Поэтому он с такой скоростью выдал нам объяснение, прежде чем ему показали бы труп и попросили бы все объяснить!
На Тримбла слова Дэлзиела не произвели никакого впечатления.
— Это одна точка зрения, — заметил он. — Но есть и другая. И заключается она в том, что Свайн говорит правду. Я хочу, чтобы тщательнейшим образом были рассмотрены обе версии. Как я понял, Свайн тебе сказал, что ездил по делу в Дарлингтон как раз в тот вечер, когда Уотерсона видели в «Приюте». Ты проверил это?
— А куда торопиться, если я результат наперед знаю, — проворчал Дэлзиел. — Это будет хорошая история. Но не окажется хороших свидетелей.
— Мистер Паско, — раздраженно проговорил Тримбл, — не могли бы вы проверить правильность прогнозов господина начальника уголовно-следственного отдела? Но даже если эти прогнозы оправдаются на сто процентов, это все равно ничего не доказывает.
— Труп Бев Кинг все докажет, — уверенно заявил Дэлзиел. — И нам не придется долго искать. Они должны рядышком лежать.
— Хорошо бы ты оказался прав, Эндрю, — сказал Тримбл, пытаясь смягчить свой тон. — Эти отбойные молотки, они мне словно в сердце вгрызаются. Ты меня понимаешь?
— Ну, тогда они должны быть особенно прочными, — ответил Дэлзиел.
Когда Паско вошел в комнату для допросов, отбойные молотки снова заработали, но Свайн никак не отреагировал на возобновившийся шум.
Следующие десять минут показали, что Дэлзиел со своим прогнозом набирал очко за очком. Свайн рассказал, что он поехал на север взглянуть на старый дом, который предстояло снести, рассчитывая купить кирпич и кое-какую фурнитуру из этого дома. Но подрядчик не явился, а когда Свайн позвонил ему домой, оказалось, что кто-то из них перепутал день. Поскольку этот человек не мог тогда вечером с ним встретиться, Свайн сам посмотрел дом, выпил пива с бутербродом в пивной в Дарлингтоне, которая называлась «Корона» или еще как-то, но название было связано с королевским домом, вышел на улицу, обнаружил, что у него спустило колесо, долго провозился, меняя его, и добрался до дома уже за полночь.
— То есть кроме, может быть, барменши в пивной, названия которой вы точно не помните, ваши слова никто подтвердить не может? — спросил Паско.
— Подрядчик может подтвердить, что я звонил ему, — сказал Свайн, — и думаю, что кто-нибудь наверняка видел, как я менял колесо. Но почему вас это интересует, мистер Паско?
— Просто для порядка, так заведено.
— Да бросьте! Я же не идиот. — Свайн задумчиво посмотрел на Паско, потом глаза у него округлились, рот приоткрылся, и в ужасе от собственных подозрений он воскликнул:
— О Господи! Эти чертовы отбойные молотки! Вы нашли… неужели Уотерсона?! О, Арни, Арни. Если ему однажды пришла в голову такая идея, то… И вы думаете, я опять ему помог? Помилуйте, старший инспектор! Я признался, что помог спрятать ему один труп, но уверяю вас, это не стало для меня правилом! Я не ошибся, да? Вы нашли Уотерсона?
Паско кивнул, не отводя взгляда от лица Свайна.
— Ах ты, черт! Я же говорил вам, что именно этого и опасался, но я все еще надеялся, что ошибся. Разве Арни сам не видел, что в моих же интересах было, чтобы Уотерсон объявился, ведь он один мог прояснить все окончательно насчет смерти Гейл!
Свайн говорил со страстной искренностью, которая не вызывала у Паско сомнений.
Паско встал и пошел докладывать Дэлзиелу, что его прогноз оправдался на сто процентов.
Но на стоянке он увидел, что талант ясновидящего в Дэлзиеле тает на глазах. Во все стороны от могилы Уотерсона тянулись новые траншеи, и было ясно, что на пространстве, где по логике вещей могла быть зацементирована Беверли Кинг, уже нет живого места. Лицо Тримбла превратилось в бесстрастную маску, более выразительную, нежели нервный тик или гримаса, а рабочие, почувствовав, что от шефа полиции исходит вибрация посильнее, чем от их молотков, остановились и вопросительно смотрели на Дэлзиела.
— Продолжайте, — хрипло распорядился он. — Она здесь. Питер, как у тебя дела?
Паско пересказал то, что услышал от Свайна, старательно подчеркивая точность прогноза Дэлзиела. Тримбл отнесся к услышанному скептически.
— И тем не менее ничто не говорит о причастности Свайна к смерти Уотерсона, — заявил он. — Даже мотива для убийства практически нет. Почему, скажи на милость, человек должен убивать другого человека, если тот дает показания, которые полностью снимают с него всяческие подозрения в убийстве жены?
— Человек, который дрессирует блох, должен иметь очень большой палец, — изрек Дэлзиел.
— Не понял.
— Мистер Уотерсон был человеком очень переменчивым, — сказал Паско, чувствуя, что афоризм Дэлзиела нуждался в объяснении. — Мне кажется, господин начальник уголовно-следственного отдела хотел сказать, что, подобно негативу фотографии, Уотерсона надо было закрепить, чтобы добиться желаемого результата.
— Думаю, — проговорил Тримбл, — мне лучше уйти в кабинет, пока меня не ввели в искушение задать еще несколько вопросов.
Глядя ему вслед, Дэлзиел спросил:
— О чем это ты, черт побери, тут толковал?
— По-моему, о том же, что и вы.
— Тогда меня пора записывать на прием к Поттлу!
К шести часам вечера Паско и сам начал подумывать, что Дэлзиелу действительно не помешало бы сходить к психиатру.
— Сэр, — осмелился он обратиться к нему, — вы уже заметили, наверное, что перекопана вся та часть, которая была зацементирована в феврале?
— Ну и что с того?
— Но ведь Уотерсона в последний раз видели первого марта, не так ли?
— Сам знаю.
— Значит, если вы предполагаете, что девушку убили в то же самое время, то она уж никак не может быть… там.
Он указал туда, где отбойные молотки взрывали последний нетронутый участок перед гаражами.
— А кто сказал, что ее убили в то же самое время? — возразил Дэлзиел.
— Я просто подумал…
— Меньше надо думать, — отрезал Далзиел. — Когда эту девицу видели в последний раз?
— Ее посудина отчалила от верфи Балмера третьего февраля. В последний раз она навестила родителей четырнадцатого. Фермер на «Баджер-Фарм» говорил, что на яхте кто-то был почти весь февраль.
— Этот деревенщина! Он так скуп, что никогда не разорился бы на календарь, не говоря уж про очки! — перебил его Дэлзиел.
— Тем не менее. Послушайте, если она здесь, значит, ее убил Свайн или Стринджер. А раз уж вы решили искать там, где цемент положили еще в феврале, значит, полагаете, что ее убили во второй половине февраля. Зачем? Почему? Скажите на милость, почему?
— Не знаю я почему, — процедил сквозь зубы Дэлзиел. — Я знаю только, что этот тип убил свою жену, и я уверен, что он виновен во всем, что здесь произошло, и буду так считать до тех пор, пока какой- нибудь умник не убедит меня в обратном!
«Он просто сходит с ума», — подумал Паско, отчаянно пытаясь убедить своего босса остановиться.
— Значит, если следовать вашей логике, вы собираетесь перерыть все, что было зацементировано со
