– Так захотела ты, – оборвал он меня, прищурившись и окидывая мужским оценивающим взглядом. Мне от этого было ни жарко ни холодно. Ну, пялится мужик, и пусть пялится! Наверное, я здорово разочаровала отца тем, что не вышла за Володю Иванникова. Отец так хотел видеть его зятем, а меня женой. «С Володькой ты будешь как за каменной стеной, – говорил отец. – Крепкий, надежный парень. Его отца я знаю сто лет. И вообще – семья из нашего теста. Понимаешь, в браке это очень важно. Ты слишком молода, чтобы знать это. Но так и есть. Поверь мне, старику». – «Ты не старик, – возражала я. – Ты у меня самый умный и красивый». – «Спасибо, конечно, за это… – улыбался он, – но насчет Володи ты все-таки подумай. Крепко».
Володя не был физическим уродом или человеком с какими-либо бросающимися в глаза недостатками. Но вместе с тем, когда мы с ним поцеловались пару раз, я ничего не испытала и осталась этим страшно разочарована. Ни отвращения, ни влечения. С таким же успехом я могла целоваться с фонарным столбом. «У тебя просто на него не стоит», – однажды цинично усмехнулась Муська, когда я рассказала ей о своем давнем ухажере. «Наверное», – взмахнула я рукой, прогоняя сигаретный дым. «Так что не парься, твой Володя – не твой тип мужчины. У тебя с ним физиологическая несовместимость». – «Скорее всего, ты права», – сказала я, погружаясь в очередную книжку – лав-стори. Там все было по-настоящему – любовь- морковь и розы-слезы.
А Вреда громко чихнула в знак подтверждения моих слов.
Теперь «не мой тип» мужика сидел напротив и внимательно разглядывал меня.
– Может, теперь посвятишь меня в некоторые аспекты твоей биографии? Куда ты драпанула, да еще так надолго? Полтора года где-то отсиживалась…
Я рассказала ему то же, что и всем, и он повертел головой.
– Ну позвонить хоть могла?! – чуть не заорал он.
– Тише, – одернула я его. – На нас смотрят.
– А… плевать. Ты лучше скажи – мы что, не были друзьями? Друзьями? – переспросил он, глядя мне в глаза.
– Друзьями – были, – подтвердила я.
– Вот-вот. Хотя, если честно, я надеялся на большее… – усмехнулся он. – Но, видимо, зря!
– Володь! Зачем все портить и начинать сначала? – поморщилась я. – Кажется, мы обо всем уже договорились. И давным-давно.
– Не обо всем, – многозначительно сказал он. – Есть такой афоризм: «Времена меняются, а с ними и люди». Ты могла изменить свои взгляды.
– Этого не случилось.
– Жаль!
Я не стала спорить.
Мы заказали по салату и бокалу вина.
– Ты живешь у себя?
– У родителей!
– Вот как! И не страшно?
– А чего бояться-то?
– Пока тебя не было, у нас маньяк объявился. Жутко охочий до молодых девушек. Третье убийство произошло недавно – улик никаких и версий тоже.
– Это официальная точка зрения?
– Какая разница, официальная или моя. У меня свои источники есть. Понимаешь? – понизил он голос. – А ты живешь одна в таких хоромах. Где логика-то?
– И что ты предлагаешь? – Я отпила вино и поморщилась. На мой вкус, оно было слишком кислым.
– Поживи у меня. – И он накрыл своей рукой мою. – Ты будешь под защитой – никаких проблем. Мне тоже будет спокойней.
– Все взялись за мою защиту, – рассмеялась я. – Одновременно.
– Кто еще? – нахмурился Володька.
– Богданов!
– Этому простительно. Ксань! Я правду говорю – чего ты будешь там киснуть. Опасно ведь. Стал бы я просто так пургу гнать. У меня кое-какие данные имеются насчет этого психа. Во всяком случае, свою жену я бы без присмотра точно не оставил.
– Я не твоя жена! – И тут же пожалела о вырвавшихся словах. Лицо Иванникова перекосилось.
– Не моя. Но моя подруга, и я в некотором роде несу за тебя ответственность…
Я решила сменить тему.
– Ты лучше расскажи, что у вас творится в городе. У меня есть информация, что полный беспредел.
– А твои источники информации – спившаяся Шашкова, подруга Сосницкого? Вот и все твои источники. Я не прав?
– Ну хорошо… Шашкова. И что? Она не права?
– Доля правды в ее словах есть. Но я бы на месте Сосницкого рот ее зашил суровыми нитками. Негоже языком болтать налево и направо. Все-таки это государственные дела, а не старых бабок на завалинке.
– Вов! С каких это пор ты стал патриотом государственных дел?
– С тех пор, как вошел в комиссию по модернизации города. У нас большие планы…
– Перекачивания денег, – закончила я.
– Нет, с тобой решительно невозможно разговаривать. Доела? Тогда пошли?
– Куда?
– На кудыкину гору! На свежий воздух. Тебя устраивает?
Иванников расплатился, и мы вышли на улицу – уже вечерело, и небо приобрело мрачно-синий оттенок.
– И куда теперь?
– Погуляем в парке – ты не против? Я тебя, может быть, на свидание приглашаю. Сто лет мы с тобой нигде не гуляли.
– Свидание у нас уже было в ресторане.
– Разве это свидание? Так, посиделки обычные. – И он решительно взял меня за локоть.
А мне хотелось вырваться и убежать… Мы пошли краем парка. В нем было уже довольно безлюдно. Парк был старый: разросшиеся деревья с толстыми стволами, кусты. Фонари горели неярко; в парке было почти темно, и я вздрогнула.
Мое движение не укрылось от Володи.
– Ты чего? – Этот жест он истолковал по-своему. – Замерзла? – и притянул меня к себе. Внутри его рук было тесно и неуютно. Я засопела и вырвалась.
– Колючка! – И он потрепал меня по голове. – Слушай! – Он внезапно остановился и встал на одно колено. – Выходи за меня замуж, а? Ну чего ты сторонишься, ей-богу! И отец твой хотел этого.
Только этого ко всем моим проблемам мне не хватало. Это был запрещенный прием – удар ниже пояса. Где-то в глубине души я подозревала, что рано или поздно все кончится именно так. Ну не сможет он долго держаться! Но я никак не думала, что это произойдет при первой же нашей встрече.
– Ксань! Умоляю! Ну чего тянуть. Я чуть концы не отдал, когда ты исчезла. Я думал, что вообще… умерла…
– Что-то ты не похож на убитого горем человека, – не удержалась я. – Округлился, залоснился.
– Что ты об этом знаешь? Ксань! Ни-че-го. – И он прижал мои руки к своей груди…
– Не надо!
– Подумай!
– Когда надумаю – скажу. И не нужно меня провожать.
Дома я ревела целый час, запершись в ванной, я была одна, и никто помешать мне или постучать в дверь не мог. Я плакала, потому что в эту минуту поняла, что никогда не полюблю Володьку. А он, вероятно, лучшее, что меня могло ждать в жизни. Он был положительным героем во всех отношениях. А мне уже было все-таки двадцать пять лет. Сейчас замуж торопятся с восемнадцати выскочить. И не так важно собственное желание, как мнение окружающих, которые считают, что замужняя женщина – это прежде
