Не знаю, кем она забыта…Подняв ее с травы лесной,я ощутил смущенье — словноследила женщина за мной…И в тот же миг поверхность флейтыпокинул пряный аромат —осталась память сновиденья,благоуханного стократ.Я заиграл на ней: так странномне подарил певучий звуквесеннюю зарю, девчушеки розами покрытый луг,нежданную печаль и нежность,стеснившую смущеньем грудь,как будто беглая улыбкаспешит во вздохе потонуть…Грусть и веселье, смех и стонылились, как будто в полусне, —так, словно женщина внималаневедомо откуда мне…
Перевод П. Грушко
39
Я розу грустную в тот вечерв задумчивую флейту вдел,чтоб музыкой и ароматомозвучила сырой предел.Пусть оживет в ней женский голос,растерянность и доброта,хрусталь печали и улыбки,мед взгляда нежного и рта.Пусть темнота и трепет пальцевперебирают неспешаленивые уста, в которыхочнулась песня камыша —точь-в-точь напев неразличимый,слетающий с вечерних крон,когда, едва коснувшись слуха,меж листьев ускользает он…И вот я розу к ней приставил,чтоб не могли ее унесть, —пусть музыкой и ароматом,рыдая, подает мне весть.
Перевод П. Грушко
40. Одинокая луна
Отзвучала сирена, и луна все печальней.Потянуло с востока дорассветным туманом.Лай собак замирает — на окраине дальней,и весь мир исчезает, потонув в безымянном.Свет луны разольется по кладбищенским ивам…Вспыхнет мох под луною на старинном соборе…Заблестят ее слезы в роднике торопливом…И земля опустеет. И останется море…
