прежде чем во всем разберутся, грязи на Лубянку выльется немерено. Значит, на предложение решить все полюбовно он согласится. И тут же окажется на крючке.
А затем… Шаг вправо, шаг влево — ручные СМИ тут же начинают раздувать истерию. «Как так! Березовский сообщил директору ФСБ о готовящемся покушении, но тот даже не подумал назначить проверку!»
Это первая выгода. А есть ещё вторая: Березовский расставляет своих людей. Согласно его плану, и Литвиненко, и Гусак должны были быть повышены в должностях. Но и это не все. С возвышением друзей Борис Абрамович получил бы доступ к работе УРПО — самого секретного и опасного (для него уж точно) управления.
УРПО было создано летом 96-го. Новый директор понял, что ФСБ не владеет обстановкой в Чечне. Полевые командиры перешли на японские цифровые передатчики нового поколения, дешифровывать их переговоры чекисты не могли. Оперативно-агентурная работа была поставлена хуже некуда.
Уже через год новоявленное управление доказало, что хлеб ест не зря. Радиорезидентуры полностью покрыли чеченскую землю, обо всех планах сепаратистов ФСБ узнавало немедленно (благодаря этому было спасено пять армейских караванов, которые чеченцы готовились расстрелять, предотвращен взрыв Воронежской АЭС, практически организованный бандой Радуева). В каждой мало-мальски значимой группировке начали работать агенты или внедренные сотрудники ФСБ.
Во многом такому успеху способствовала завеса секретности, витающая над УРПО. Никто не знал, чем оно занимается в действительности.
Результаты по Чечне натолкнули лубянское руководство на мысль использовать наработанный опыт в масштабах всей России. Управление было переориентировано на борьбу с оргпреступностью. Главная задача: глубокое внедрение.
В УРПО были своя «наружка», свое оперативно-техническое подразделение, свой спецназ. По сути, ФСБ в ФСБ. Совершенно автономное. Недаром именно сотрудники УРПО сумели освободить захваченных в заложники начальника УФСБ Ингушетии Грибова и его подчиненного Либединского.
(Примечательно: когда Ковалев собрался ехать в аэропорт встречать заложников, ему позвонил начальник Департамента по борьбе с терроризмом Зорин, человек Черномырдина, — именно он, по должности, должен был вызволять чекистов из плена. «Товарищ директор, завтра, крайний срок послезавтра, Грибов и Либединский будут освобождены». Тайны в УРПО хранить умели…)
С первого дня УРПО возглавлял Евгений Хохольков.
Из досье:
Хохольков Евгений Григорьевич, родился в 1950 г. в семье репрессированного. Окончил Ташкентский институт инженеров ирригации и механизации сельского хозяйства. С 1978 г. в органах КГБ Узбекистана. В 1983-1989 гг. возглавлял оперативно-следственную группу по так называемому «узбекскому делу». В ходе расследования на него было совершено покушение. Преступники также похищали его сына.
В ноябре 1991-го, будучи и.о. начальника Шестого (экономического) управления КГБ республики, отказался служить новому режиму и уехал в Москву. В 1992 г. начал карьерное восхождение заново: начальник направления Управления по борьбе с терроризмом, начальник отдела, замначальника Оперативного управления ФСК. С сентября 95-го по август 96-го возглавлял спецгруппу ФСБ в Чечне. Был тяжело ранен и контужен.
В июле 98-го после роспуска УРПО переведен как генерал-майор действующего резерва ФСБ в Госналогслужбу на должность начальника управления. В ноябре 98-го управление Хохолькова в ГНС было расформировано…
Теперь, думаю, вам понятно, почему Березовскому во что бы то ни стало следовало получить контроль над УРПО. Завербованные им сотрудники 7-го отдела занимались сугубо узкой проблемой — московской оргпреступностью.
Но Ковалев оказался умнее. Он выбрал единственно верный путь — дал скандалу законный ход. Правда, впоследствии это его и сгубило; формально увольнение директора ФСБ объяснялось двумя уголовными делами. Первое вам известно. Второе — о неудачном захвате террориста в шведском посольстве и гибели полковника «Альфы» Савельева.
В 1995 году в Подольске пропал человек: один из лидеров «щербинской» преступной группировки Ульянов (кличка Ульян).
Вскоре каким-то магическим образом в приемную директора ФСБ попадает видеокассета с показаниями Ульяна. В них авторитет подробно рассказывает, что житель Подольского района Султанов виновен в убийстве четырех членов его группировки. Подольская прокуратура хватается за голову: дело о пропаже этих людей давно уже превратилось в «висяк».
Султанова задерживают. Изымают у него настоящий склад оружия. Привозят в Подольск на допрос. Привозят… Гусак и Литвиненко. (Потом они получат за эту «операцию» награду.) Отдают собственноручно написанные Султановым показания.
Впоследствии следователь, допрашивавший Султанова, расскажет, что задержанный был избит до потери пульса. От показаний Султанов отказался, заявив, что их выбили из него пытками.
Тем не менее дело передается в областную прокуратуру. Из Москвы его этапируют в подольский ИВС. Но положенные по закону 30 суток истекают, прямых доказательств нет. Султанова надо выпускать.
Однако прямо у дверей изолятора, на глазах родственников и следователя, Султанова хватают неизвестные мужчины, затаскивают в машину и уезжают. С того момента Султанова никто больше не видел.
В Управлении собственной безопасности ФСБ не сомневаются: к преступлению имели отношение Гусак и Литвиненко. По крайней мере оперативные материалы это подтверждают.
Это не единственный «подвиг» «рэйнджеров-правдоискателей». 30 января уже 98-го года в ОВД «Митино» было возбуждено уголовное дело № 215123 по статье 158, часть 2: кража группой лиц, связанная с проникновением в жилище.
В квартиру некоей женщины в Митине поздно вечером ворвались сотрудники милиции и безо всякого ордера, без протокола провели обыск. Обалдевшей хозяйке и её знакомому было сказано: вас спасет только полная откровенность. Расскажете, где найти нужного нам человека, — отпустим. Нет — вывезем в лес, прикуем наручниками к дереву и оставим до утра. Серьезность своих намерений один из милиционеров
