— А есть разница?
— Ответь на вопрос.
Я вижу, как у него кривится лицо, и не понимаю, чего он добивается. Да и все утро не понимал, если честно.
— Ставь машину, — говорю я. — Идем со мной.
Спенсер открывает рот, как будто его сейчас стошнит. Он совсем тощий — словно бумажный скелет, свернувшийся на сиденье.
— Что с тобой?
— Ты шутишь?
Губы у него складываются в гримасу отвращения — как в детстве, когда он злился, и я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.
— Хорошо, что ты приехал, — говорю я, вылезая из машины, и он загоняет ее на ближайшее свободное место.
Я боялся, что Элиза уже ушла, но, войдя в зал, сразу вижу ее фигурку, сгорбившуюся над газетным столом. Перед ней, уложенные одна на другую, высятся три толстенные папки из картона, забитые вырезками и фотокопиями. Она отрывает взгляд от стола и, увидев меня, расплывается в улыбке.
— Мне тут немного повезло, — говорит она.
Вырезки валятся на пол, Элиза бросается их собирать, и я подхожу как раз в тот момент, когда она поднимает последний листок. Это копия одного заголовка из старого номера «Свободной прессы», напечатанного крупным жирным шрифтом: «Лик дьявола?».
Я помню этот заголовок. Мало того, я могу дословно реконструировать и саму статью, которой он предпослан, со всеми кляксами, пятнами и подписями под картинками. И уж конечно — воспроизвести набросок этого дьявольского лика, сделанный полицейским художником.
— Сукин сын! — шипит за моей спиной Спенсер.
Я хочу взять у Элизы папку, но она прижимает ее к себе обеими руками.
— Это уже любопытно, — говорит она, глядя через мое плечо на Спенсера. — Пастор Франклин, если не ошибаюсь? — Спенсер моргает от удивления. — К вам ведь так полагается обращаться?
— Так, — подтверждает Спенсер, и они с Элизой обмениваются такими странными взглядами, что я чувствую себя неловко. Словно я вдруг оказался в Стране чудес, и все перестали вести себя как положено.
Элиза улыбается еще шире.
— Элиза Финдли. Библиотекарь. Вы сделали столько всего замечательного, — говорит она Спенсеру, потом берет меня за рукав пальто. — Раз ужвы нашли пастора Франклина, то, пожалуй, здесь для вас будет не слишком много нового, мистер Родс.
— Мэтти.
— Мэтти, — повторяет она, и мы усаживаемся за стол друг против друга.
— Мы лучше пойдем, — говорит Спенсер, и мы с Элизой поднимаем на него глаза. — Тебе нельзя задерживаться, Мэтти. Ты ведь сегодня уезжаешь, не так ли? К тому же она говорит, что ничего не нашла.
— Хм-м… — тянет Элиза, ее улыбка тускнеет; любопытный взгляд нацелен теперь на Спенсера. — По-моему, я ничего такого не говорила.
Спенсер плюхается на стул справа от меня. Он что-то бурчит себе под нос. Не считая нового библиотекаря за столом выдачи — очкарика лет сорока с падающими на щеки черными с проседью кудрями, похожими на распрямившиеся спирали, — мы, кажется, единственные люди в зале. Элиза берет верхнюю папку и раскрывает ее у себя на коленях.
— Послушайте, — говорит Спенсер чужим, невнятным голосом. — Там нет ничего о судебных процессах в квартале? Или о юридических спорах? Мы пытаемся вычислить нынешних владельцев дома Дорети.
Я не могу понять причину подобного изменения в его голосе. Элиза молча смотрит на него. Такое впечатление, что нижняя челюсть у него сорвалась с петель и он никак не может закрыть рот. Наконец Элиза отрывает взгляд от Спенсера и начинает перебирать страницы, затем швыряет мне небольшую подборку из груды бумаг у нее на коленях. Первая вырезка — это заметка о грозящем общине судебном разбирательстве, связанном с состоянием дома «одного из самых выдающихся врачей и общественных деятелей города, трагически погибшем два года назад. Выступая в защиту имущества, миссис Роза Дорети- Миллз, проживающая в Шейкер-Хайтс, Огайо, сказала одно: 'Нам понятно беспокойство жителей по поводу содержания дома, и мы делаем все, что в наших силах. Но мой брат оставил в своем завещании наказ сохранить этот дом для его дочери, чтобы она могла распорядиться им по своему усмотрению, и мы намерены выполнить его волю'».
— И ничего о том, что было дальше? — спрашиваю я, поднимая глаза на Элизу, и вижу, что она все еще смотрит на Спенсера, а он вроде бы пытается ей что-то сказать одними губами, но, возможно, мне это только показалось.
— По-моему, это дело так и не разрешилось. Иначе при поиске что-нибудь еще да выплыло бы, — отвечает Элиза. Свет падает ей на щеки, затеняя темно-карие глаза.
— У вас есть телефон-автомат? — спрашиваю я.
— Там, — указывает она назад.
Вставая, я тянусь через стол и сгребаю ее руку. Жест не столько неожиданный, мне кажется, сколько неуклюжий.
— Спасибо вам, — говорю я.
— Рада была услужить, — отвечает она без всякой радости в голосе.
Оператор телефонной службы Кливленда набирает номер Розы Дорети-Миллз, и после единственного щелчка снова раздаются длинные гудки: телефон в доме не известных мне Дорети зазвонил. Я оборачиваюсь подать Спенсеру знак и вижу, как он что-то шепчет, наклонившись к Элизе.
— Алло! — отвечает на другом конце радостный мужской голос.
— Позовите, пожалуйста, Розу Дорети-Миллз.
— Из телемагазина?
— Что?
— Вы всегда называете людей полным именем, когда им звоните?
— Она дома? Можно с ней поговорить? Я друг Терезы.
— Тер… — Голос умолкает, и на мгновение мне кажется, что связь оборвалась. Но тут я слышу тяжелый вздох, и когда мужчина заговаривает снова, радости в его голосе уже нет. — Подождите.
Я снова оглядываюсь. Несмотря на тональный крем, видно, что Элиза покраснела.
— Кто это еще, черт возьми? — ревут мне в ухо. У меня язык присох к нёбу. — Ну?
— Миссис Миллз, мое имя — Мэтти Родс.
— И что? Зачем вы мне звоните?
— Я друг Терезы. Я звоню из Детройта.
— Что значит «друг Терезы»? С каких это пор?
— С давних.
— Точнее, пожалуйста.
— Послушайте, миссис Миллз… Простите, если я вас побеспокоил. Я знаю Терезу по начальной школе. Мне… Я тут пытаюсь разыскать кое-каких старых друзей, которые много для меня значили. Тереза — одна из них. Вы не знаете, где она?
Когда я звонил Джону Гоблину, в трубке постоянно звучали посторонние звуки — гул жизни: собаки, дети, пылесос. Но в доме Розы ДоретиМиллз стоит точно такая же тишина, как и у тех Дорети, которых я когда-то знал.
— Не думаю, что могу вам помочь. Тереза никогда вас не упоминала.
— Миссис Миллз, прошу вас. Наверняка она будет рада получить от меня весточку.
— Мистер… Родс, или как вас там? Я серьезно сомневаюсь, что Тереза может дать вам то, чего вы ищете, и если вы действительно когда-нибудь ее знали, то вам должно быть известно, что она не очень любит сюрпризы.
