Вопрос смутил Шики, и потому он не ответил. Факт тот, что во всей Калифорнии одна Рита Рей знала, что у Шики есть мать, а Шики не мог себе представить, чтобы Рита Рей сказала об этом Трауту, даже если он на нее нажал, пытаясь вернуть долг.
– …я до смерти переволновалась, – говорила мамочка, – когда тут во всех газетах, по телевизору говорят, что ты был Вознесен и найден мертвым в пещере –
– Я? Вознесен? Мертвым?
– Эти твои «светляки» говорят, что мумия – это ты.
– Мумия?
– Я видела фотографию, и она куда больше похожа на тебя, чем твой гламурный портрет. Слава богу, что они ошиб…
– Когда это было, мама?
– Вчера. Ты газет не читаешь? Телевизор не смотришь? Где ты вообще? Эта твоя жуликоватая жена, охотница до денег, тоже звонила, тебя искала. Наверное, деньги ей нужны на украшения. Если бы ты тогда меня послушал…
– Мам, хватит…
– Рита Рей Дивер! Ха! Я тебе точно скажу, что никакая она
не нефтяная вдова.
– Мам, Фенстер последние дни не проявлялся?
– Фенстера выпустили, ма.
– Уже? И он тоже не позвонил? Господи Боже, чем прогневала я Тебя, что Ты проклял меня
Шики показалось, что он слышит скрежет зубов. Потом мама сказала:
– Фенстер всегда звонит, когда его выпускают. Ему было сидеть еще три месяца. Ты уверен…
Фенстер! Шики вспомнил, как хвастался своими гатлинбургскими доходами, шикарным домом. Фенстер украл у него билет на самолет и все остальное. Если Фенстер поехал в Теннесси…
Шики вспомнил упоминание Траута о «теле», мамины слова о мумии, очень на него похожей… М-да…
Очевидно, мамочка пришла к тому же заключению.
– Иисус, Мария и Иосиф! – взвыла она. – Это был не ты, это он! Мой мальчик, мой младенец! Они из него сделали мумию. Ты, негодяй… как ты это допустил?
– Ma, когда я видел Фенстера последний раз, он был жив и здоров.
Здоров меня надуть, добавил он про себя, одновременно гадая, почему это Фенстер оказался мумией… и как это получилось? Наверняка это какое-то жульничество. Чтобы…
Но мамочка прервала ход его мыслей:
– Господь наш небесный! Мое дитя! И ты, его старший брат, позволил им…
– Ma, Фенстер жив и здоров. Это его очередное жульничество.
– Если ты хочешь еще когда-нибудь услышать мой голос, ты найдешь мое дитя и…
– Я его найду, мам. Клянусь.
Шики услышал ее хриплое сопение – как бывало всегда, когда она заводилась. Еще, наверное, сейчас дергает себя за волосы.
Мамаша Дун сумела взять себя в руки, и голос ее прозвучал холодной сталью:
– Очень тебе советую постараться.
41
Рита Рей наморщила нос:
– Это что так воняет?
– Вареная венская сосиска, – пояснил Орландо. – Уже пора закрываться, а эта штука все еще отравляет воздух. Обидно, что ты осталась без
– Лапушка, красота требует времени. Я поменяла цвет ногтей на ногах, пока мне доделывали прическу. Как она тебе?
Масса жестких белокурых волос, бросая вызов тяготению, взметалась гребнем волны с затылка и падала каскадом застывших кудрей, зависших в дюйме от лба.
–
