а еще по женской части, не хуже белой ведьмы помогает, и уж точно - дешевле. Но особого наплыва страждущих не наблюдалось, уж больно далеко от города было заветное место, да и дорога - через горы. Саму Риэсту, еще совсем маленькую девочку, возил туда брат, посадив перед собой на лошадь. Именно там, на мелководье, в прозрачной бархатно-теплой воде она впервые поплыла, оторвавшись от дна.
Тэйрин писала матери, в первый год своей жизни в Квэ-Эро, что герцог восстановил старую усадьбу. Во дворец государыню везти побоялись должно быть - хотят тайком до самого Сурема провезти. Риэста не понимала, зачем королю вообще понадобилась Ирия. Неужели они все еще собираются сыграть эту шутовскую свадьбу?! Кого теперь обманешь нелепым браком с мальчишкой, если уже отгремела война, да и зачем притворство? Придать видимость законности захвату? Но перед кем Элиану оправдываться, кто посмеет возмутиться?
Ландия принадлежит королю, Ирии самое время умереть, да лучше при свидетелях, а то потом от самозванок не отобьешься. Но Тейвор дрожал над государыней, как над вазой из островного стекла. И везли ее, хоть и под охраной, но со всеми удобствами, а не в цепях в трюме. Жаль, она не увидит, как король будет выкручиваться, вернее, что придумает господин министр государственного спокойствия на этот раз. Невеста ведь жениха оскорбила так, что только кровью смыть можно, замуж идти отказалась! И что же, обо всем забудут и пойдут к алтарям? За что же тогда воевали? Жить в мире, значит, нельзя, а в одну постель лечь - можно?
Риэста не была настолько наивна, чтобы не понимать - до постели дело не дойдет. Как только брак заключат, Ирию постигнет самая опасная во дворце болезнь - осложнение после простуды. И безутешный вдовец, не успев стать мужем, унаследует владения супруги. Но на посмешище себе король выставит, настояв на обряде - это какой у него наследник уродился, что невесту под венец огнем и мечом загонять приходится?!
Жаль, она этого уже не увидит. Слишком много в роду у Риэсты Старнис, урожденной Эльотоно, мятежников, чтобы ей позволили жить. Недаром ведь Элиан возродил старые доимперские кодексы - за одного виновного теперь весь род под корень, до седьмого колена. Так глядишь, год за годом, мятеж за мятежом, и дворян в империи не останется. Уж не к этому ли его эльфийское величество стремится? Ему нужны рабы, а не вассалы.
Женщин проводили в спальню, измученная дорогой государыня сразу же уснула, а Риэста вышла в коридор, хотела спуститься к воде, но стражник, здоровенный детина в цветах герцога, преградил дорогу:
- Не велено, госпожа. Сказали из комнаты не выходить.
Но прежде, чем Риэста успела вернуться, раздался знакомый голос, которого она не слышала вот уже скоро восемь лет как:
- Я хочу поговорить с ней, Артон, мы прогуляемся по берегу и вернемся до третьей стражи.
Охранник переступил с ноги на ногу, но не посмел возразить герцогине, и отошел в сторону, освободив путь к лестнице. Женщины спустились вниз. У самой кромки воды не сговариваясь, одновременно скинули на плотный влажный песок туфли. Побрели вдоль берега, по щиколотку в теплой, почти неподвижной воде. Стоял штиль, по поверхности воды едва заметно пробегала рябь, отливая тусклым серебром. Дом остался позади, силуэт терялся в темноте, только горели тусклым желтым светом прорези окон - этой ночью в коридорах оставили факелы.
- Оно такое, как ты рассказывала, мама. Живое и разговаривает. Такое чувство, что я всегда знала его язык, даже когда жила дома, только не помнила. А как только увидела в первый раз - память проснулась, - Тэйрин уткнулась в плечо матери, совсем как в детстве, и вдохнула родной запах.
- Но ты все равно несчастлива, - грустно отозвалась Риэста. Ей не нужно было видеть лицо Тэйрин, достаточно было услышать ее голос, чтобы понять - письма лгали. Ее дочь - несчастна.
- Я была счастлива, первый год. Я только теперь понимаю, какие же мы тогда были счастливые. А потом все обрушилось, в один день.
- Так бывает, - кивнула Риэста. Ее мир тоже обрушился в один миг, когда она оказалась в спальне наедине со своим первым мужем, и поняла, что это - теперь навсегда. А потом ее мир рухнул второй раз, когда на площади прогремели барабаны, возвещая казнь. И третий, последний, когда Эльвин, опустив невидящий взгляд, передавал последние слова Вэрда. Мир на удивление непрочное сооружение, его слишком легко разрушить, и почти невозможно собрать заново. Она дважды возводила стены на новом месте, в третий раз уже нет ни сил, ни желания пытаться. Но Тэйрин молода, она справится.
- Знаешь, у варваров есть поговорка - 'лошадь сдохла - слезь'.
- Знаю. Но он любит меня. А я его жена, у нас сын. Я должна…
Риэста перебила дочь:
- Никогда ничего не делай только потому, что ты должна!
Девушка усмехнулась:
- Отец сказал мне тоже самое, когда я уезжала.
- Я знаю, - женщина втянула в себя чуть горчащий прохладный воздух, - я вышла замуж первый раз, потому что была должна. И слушалась мужа, потому что должна. И мне никто не объяснил, что это ложь. А сама я поняла, что ничего не должна этому человеку, только когда он притащил меня к наместнице, открещиваться от опасного родства! Мне нужно было увидеть в ее глазах, как в зеркале, отвращение, чтобы понять, насколько мерзко то, что я терплю из чувства долга.
- А если я люблю его?
- У меня нет ответов, Тэйрин. Я только хочу, чтобы у тебя все было хорошо. На деле, а не в письмах.
Девушка наклонилась, зачерпнула горсть воды, охладила горящие щеки:
- Останься со мной, мама.
Риэста прижала к себе дочь, провела ладонью по ее волосам:
- Я не могу, Тэйри, слишком поздно. Я устала притворяться, что жизнь продолжается. Прости меня. Я отправлюсь в Сурем с Ирией.
Обратный путь они шли молча, держась за руки. Туфли так и остались сиротливо лежать на песке. Утром их смыло приливом.
Корвин был недоволен, она видела это ясно, хотя муж еще не сказал ни слова. Но на шее билась синяя жилка и затвердело в одном выражении лицо, словно сведенное судорогой. Он указал ей на кресло и только когда она села, дал волю гневу:
- Какого Ареда?! Я же сказал тебе остаться во дворце.
- Я должна была узнать, что случилось с моей матерью.
- Для этого не нужно было ехать сюда самолично! Тэйрин, - голос чуть смягчился, - разве ты не понимаешь, это опасно!
- Что опасно? - Голос девушки дрогнул.
Корвин устало опустился на ручку кресла и положил руку ей на плечи:
- Твоя родня словно сговорилась. Мятежники, колдуны, а теперь еще и предатель. Будет лучше, если все забудут, из какого ты рода. Я понимаю, что это твоя мать, но здесь слишком много любопытных глаз. Я собирался тихо оставить ее здесь, после отъезда государыни. Тоже рискованно, но Тейвор, похоже, не знает, кто она такая. А теперь, если ему доложат о вашей ночной прогулке, он заинтересуется, и все пропало.
- Пропало? - Тэйрин удивилась, насколько спокойно звучит ее голос, - то есть, ты передумал?
- Нет конечно, мать есть мать. Просто теперь это будет слишком опасно. Но придется.
- Ага, - девушка понимающе кивнула, - мать - придется. А моего кузена ты спокойно отправишь в Сурем в цепях.
У Корвина щеки пошли красными пятнами:
- Откуда ты знаешь?
Тэйрин пожала плечами:
- После того скандала на совете капитанов только глухой останется в неведении.
