Дела пошли именно так, как я и предполагал. На выходе из виража бегун в белой форме сделал энергичный вызов. Я мотнул взгляд в его сторону, но разобрать как следует, кто меня атакует, не мог и решил, что, наверное, это Райан. Я выложил остатки своей энергии, но тотчас увидел, что ничего этим не добился. Я пошел вперед на пределе. Казалось, мы бежали грудь в грудь, и я не мог оторваться от своего противника ни на дюйм, хотя и не отступал перед ним. Появилась лента. Я сделал отчаянный нырок и снял ее не уверенный, что он не сделал этого раньше меня.
На следующий день на фотографии, сделанной репортером, было видно, что я выиграл у Грелле (это был он) примерно шесть дюймов. Мы оба показали одно и то же время.
Даже в самых яростных схватках с Джорджем Керром мне никогда не приходилось так трудно на послед ней прямой. Обычно здесь я, хотя и в незначительной степени, сбавлял усилия, но теперь мне не удалось сделать этого ни разу.
Чувствуя сильную усталость от состязания, я присоединился к Невиллу Скотту и еще одному канадскому трехмилевику в их полуторачасовой пробежке вокруг Южнокалифорнийского университета по траве. В час дня я вылетел в Торонто рейсом через Чикаго. Здесь было еще одно новшество для пассажиров — астровидение. Были те же телевизионные экраны, но на этот раз пилот приглашал вас посмотреть взлет и приземление его глазами. На носу самолета была установлена телевизионная камера.
В Чикаго мы встретились с Биллом Крозерсом и его тренером Фредом Футом, а в Торонто — с ныне там работающим новозеландцем Доном Смитом. Смит выступал за нас на 800 м в Риме. Тогда он учился в Оксфорде.
На следующее утро я провел тренировку в Хай-парке вместе с группой местных юных бегунов. Мы бегали по песчаным дорожкам среди деревьев, вокруг которых было полным-полно белок и бурундуков. Коммерческий директор Ротменов Джим Тэйлор пригласил нас в курортное место на озере Гурон, где мы поиграли в теннис, совершили 35-минутную пробежку и выкупались в воде, с которой сошел лед лишь три недели назад.
Соревнования в Торонто, организованные пивозаводчиками, осуществлялись их руководителем Кеном Твиггом с энтузиазмом, и мне пришлось побегать для прессы более лихорадочно, чем когда бы то ни было раньше.
Эти соревнования были большим стимулом для развития легкой атлетики в Канаде, интерес к которой в этой стране никогда не был особенно высок, и организаторы встречи испытывали немалое беспокойство за финансовый успех предприятия.
Предстоящая схватка между Биллом Крозерсом и мной на полмиле, дуэль между Джоном Дэвисом и Грелле на миле, а также сольное выступление Рона Кларка обеспечили распродажу билетов.
Я нашел Билла очень симпатичным парнем. Общаясь с ним, я еще раз почувствовал, насколько трудно представить себе человека только по тому, что о нем пишут. Крозерс был дипломированным химиком и работал в Маркхэме, городке, расположенном недалеко от Торонто. Билл увлекался гольфом настолько, насколько ему позволяла его тренировка в беге, и за два дня до нашего состязания мы с ним устроили встречу. До этого мы поехали на ленч к нему домой. Семья Билла жила в кирпичном доме, который выглядел как типично новозеландский. Мне сразу же бросилась в глаза замечательная коллекция призов — таких дивных я еще не видел никогда. Они были выставлены его отцом. Меня несколько удивило, что в этой блестящей коллекции Билл более всего ценит маленькую серебряную медаль за 800 м в Токио.
Богатая отделка этих трофеев — их Билл получил главным образом в Соединенных Штатах, где он более всего и выступал, — навела меня на мысль, что американцы не имеют привычки рассматривать призы как нечто символическое, не зависящее от величины и оформления. Все, что они выпускают, как правило, слишком громоздко.
Мы играли в гольф на местном поле в Маркхэме и не успели покончить со второй лункой, как нас обнаружил первый из фоторепортеров. Было жарко, я снял брюки и играл в пляжных трусах. А на следующий день я прочитал в газете, что пытался психически подавить Билла, выставив напоказ свои икры. Кстати, в этой игре я набрал 90 очков, а Билл 96.
Новозеландский посол в Канаде сэр Леон Готц и его жена, оказавшиеся в Торонто во время своего путешествия, любезно предложили нам с Артуром съездить на Ниагарский водопад. Мы уже были готовы отправиться, как вдруг меня потребовали к телефону. Звонил Дик Бэнкс из Лос-Анджелеса, который, как и Берт Нельсон из «Америкэн Трэк энд Филд Ньюс», был одним из ведущих спортсменов клуба «Трэк Натс». Убедившись, что он говорит со мной, Дик сказал: «Жази только что пробежал милю за 3.53,6. Скажи что- нибудь». Я лишь громко вздохнул.
Я сразу почувствовал себя опустошенным. Думаю, вполне объяснимо почему; однако сейчас же это чувство заменила решимость принять вызов с поднятой головой. Сказав Бэнксу несколько слов, я повесил трубку и, зная, что теперь начнется, сказал в отеле, что до восьми утра следующего дня отвечать на звонки не буду, а сейчас уезжаю на Ниагару. В конце концов, думал я, что страшного, если Жази побил мой рекорд? Рекорды устанавливаются с единственной целью — чтобы их били.
Мне говорили, что знаменитый водопад производит меньшее впечатление, чем когда читаешь о нем. И все же я рад, что увидел это потрясающее зрелище. Водопад являет собой такое захватывающее величие, что у меня нет достойных слов, чтобы передать свое впечатление на бумаге. Когда наступили сумерки, мы отправились в ресторан, расположенный на третьем этаже башни Сигрэм. Сэр Леон пошел договориться насчет столика, и оказалось, что все столики уже заказаны. Мы стояли неподалеку, когда он разговаривал с метрдотелем. Наконец он вернулся и достаточно громко, так, чтобы мы слышали, сказал своей жене: «Если бы с нами не было Питера Снелла, стола бы мы не получили».
Не успели мы занять свои места, как ко мне подошел служащий ресторана и попросил к телефону. Я сказал ему, что меня здесь нет. Кто бы ни звонил сюда, было очевидно, что меня снова спросят, что я думаю насчет нового рекорда Жази.
На следующий день ровно в 8 часов утра начались телефонные звонки. Сначала позвонили из Лондона. Как насчет Жази? Что вы намереваетесь теперь делать? И снова я предупредил служащих, что на звонки отвечать не буду. Сэр Леон предложил перевезти меня на своем кадиллаке в его апартаменты в парке Плаза, чтобы я мог прятаться там в течение дня. Я вышел из своего убежища на 20-минутную пробежку в Хай-парке, а когда возвратился обратно, одетый в тренировочные брюки и безрукавку, то сменившийся в мое отсутствие служащий, не знавший о том, что я временно поселился здесь, отказался меня впустить в дом. Мне пришлось улаживать недоразумение с помощью помощника управляющего, прежде чем я был пропущен в роскошные покои.
Я думаю, мое одеяние, хотя и не неопрятное, вряд ли соответствовало мраморным стенам и толстым коврам резиденции в парке Плаза.
Собравшиеся на стадионе 18 тысяч человек стали свидетелями моего поражения. Билл Крозерс выиграл у меня две десятые секунды, показав 1.48,4. Я был расстроен предыдущим выступлением против Грелле, где увидел, что бегу без всякого воодушевления, и поэтому не решился установить быстрый темп на первой половине дистанции. Когда мы прошли первый круг за 55 секунд, я уже чувствовал, что у меня мало шансов выиграть у более быстрого в спринте Крозерса. На предпоследнем вираже я не подстегнул лидера и вышел вперед лишь за 300 ярдов до финиша, стараясь осложнить бег для Билла.
Однако Билл без труда подтянулся и спокойно ждал, когда можно будет атаковать меня. В начале последней прямой я был еще впереди, однако услышав глухой шум толпы, понял, что мое дело плохо. Билл обошел меня, и я, пытаясь достать его, снова почувствовал огорчение, как и в беге против Грелле, что не могу бежать с нужным подъемом.
Рон Кларк вновь уверенно выиграл три мили, показав около 13.04,0. Билл Бейли был пятым, далеко сзади. Грелле победил Джона Дэвиса. Это поражение повлияло впоследствии на решение Джона переключиться на более длинные дистанции.
На следующий день после бритья и завтрака мы с Артуром выехали в Калгари, а Джон и Билл в Польшу. Три дня спустя Артур присоединился к ним. В аэропорту нас встретил один из управляющих Ротменов — Боб Ллойд и организовал там же восемь различных интервью.
Я сидел за столом с таким чувством, словно интервьюировал вереницу парней, ищущих работы.
После ленча мы проехали на автомобиле 75 миль до туристического курорта Бэнфф. Там мы остановились в знаменитом отеле Бэнфф-Спрингз, чудесном месте, напоминающем средневековый замок,
