Финансовая отчетность и коды доступа к банковским счетам находятся в распоряжении Северского. С ним дальнейшую стратегию и согласуешь. Ясно?
– Ясно, командир. Спасибо за поддержку.
– Возьми машину Северского, она стоит на второй рулежной дорожке.
Матвиенко схватил ключи и безмолвно исчез за покосившейся дверной створкой.
Петренко подключил коммутатор к внешнему порту ракеты. Пробежав пальцами по клавиатуре приборчика, механик запустил программу проверки вычислительных систем. Светодиод материнской платы моргнул зеленым «глазком» и радостно пискнул. Бортовые системы AIM-9X функционировали в штатном режиме, боевая электроника работала, приемник навигационного сигнала принимал информацию с РЛС. Удовлетворившись увиденным, Петренко блокировал внешние порты и закрыл сервисный лючок «Сайдвиндера».
– С ракетами полный порядок, – донесся из кабины уверенный голос Сергея. – Коды доступа действуют.
– Лучше и быть не могло, – громким басом отозвался механик. – Командир, ты не передумал? Может быть, избавимся от контейнеров НУРС?
Полковник высунулся из кабины истребителя и покачал головой:
– На душе неспокойно. Кажется мне, что одним перехватом дело не закончится.
– ПО контейнеров проверил или опять забыл?
– Без тебя, как без рук. Сейчас гляну.
Сергей вернулся в кабину, до ушей Петренко донеслись тихие постукивания. Полковник работал с системной клавиатурой «Фристайла», отбивая на ней длиннющие последовательности служебных команд.
Петренко вытер руки чистой тряпкой, посмотрел на часы и опустился на сиденье раскладного стульчика. Вокруг механика кипела работа. Молодые парни в рабочих костюмах готовили истребители к вылету: подвешивали под крылья контейнеры неуправляемых ракетных снарядов, проверяли работоспособность бортовых ЭВМ и перекачивали в протектированные баки последние галлоны топлива.
Наконец за спиной механика раздался грохот металлических ступенек. Соколов скользнул по лесенке на бетонный пол ангара и с хрустом расправил плечи. Покрутив из стороны в сторону головой, полковник поморщился и раздраженно заметил:
– Мышцы шеи совсем затекли, да и лопатку изрядно ломит, не иначе как старость!
– Скорее, утренняя лень, – улыбнулся Петренко, пододвигая товарищу кривоногий пластиковый стул.
– Сколько там на часах?
– Двадцать минут девятого, командир.
Сергей оккупировал покосившееся сиденье, вытащил из кармана спутниковый телефон и посмотрел на входящие звонки. Память маленького устройства была пуста, Матвиенко так и не вышел на связь.
– Не доехал еще, – участливо протянул механик. – Два часа не такой большой срок. Не забывай, что дороги темные, Николай едет без фар, на низкой скорости, опасаясь каждой тени. Полагаю, что до города он еще не добрался.
– Будем надеяться.
Сержант вставил в рот сигарету, выбил из зажигалки крохотный огонек и затянулся горьким советским дымком.
– Никонов чего говорит?
– Трудно нам будет. Перед рассветом американцы нанесут воздушный удар по позициям Каткова. Мы должны сбить штурмовые машины прежде, чем ооновцы превратят наших танкистов в печеные консервы. Выполнение задачи усложняется повышенным радиационным фоном и частичной слепотой радарных систем.
Петренко задумался, пустил в воздух сизое колечко дыма, а потом резко сменил тему разговора:
– Думаешь, ооновцы притащили в Арктику «Тандерболты»?
– Маловероятно.
Услышав чужой голос, Сергей повернулся на стуле. За спиной стоял Вольфрам.
– Двигатели А-10 чувствительны к перепадам температур. При 30 градусах ниже нуля турбовинтовые GE[53] запустить невозможно. Проверял лично на собственном «лягушонке».
Петренко с интересом покосился на незваного гостя. Сергей встал с неудобного стула и пожал немцу руку. Оберст дружески хлопнул полковника по плечу и направился к крылу «Фристайла». Тронув рукой оперение AIM-9X, Вольфрам пробежал пальцами по серебристому контейнеру НУРС и коснулся мизинцем краешка проблескового маячка.
Изучив машину, Вольфрам вернулся к прерванному разговору:
– Год назад, в одном из пабов Лондона, я слышал разговор парней, служивших на «Клинтоне», в 12-м ударном крыле САСШ. Ребята уцелели в какой-то суровой переделке и на полную катушку радовались жизни. Сидели в окружении девочек, пили виски и, разумеется, приняли лишнего. Я на всякий случай подошел поближе и навострил свои острые ушки.
Немец поднес ладони к вискам, Сергей невольно улыбнулся.
– Американцы несколько раз упоминали о том, что с «Клинтона» действует крыло сверхсекретных ударных самолетов. Машины редко используются против мексиканских повстанцев, поскольку Гилберт боится потерять их в бою.
Вспомнив про адмирала, ребята начали перемывать Гилберту косточки. После третьего стаканчика они начали сравнивать ударную машину с серийными F-35C. В конечном итоге, парни пришли к выводу, что их «девочка» на «Молнию» не похожа, ей скорости не хватает.
Посмотрев на Соколова, немец добавил:
– Тебе эта информация о чем-нибудь говорит?
Сергей покачал головой.
– Вольфрам, ты прекрасно знаешь, я не люблю загадки. Говори, что знаешь, и не ходи кругами вокруг ответа.
– Тогда слушай внимательно. Покинув бар, я пошел в казарму, мысленно вспоминая рассказ пилотов. Меня смутило то, что летчики, разговаривая о машине, употребляли слово she, а не it, как следовало бы. Они думали о ней, как о «женщине», а не как об устройстве. Вначале я решил, что ребята видели «Черную вдову», но F23 никогда не был «штурмовиком». Кусочки мозаики не собирались в единое целое.
Осенило меня в казарме, под душем. Плескаясь в ледяной воде, я сообразил, что парни говорили об «Авроре». Судя по всему, Консорциум возродил проект Мак Донелл-Дуглас и построил на свои средства десяток невидимых штурмовиков.
Соколов с недоверием посмотрел на собеседника.
– Вольфрам, ты уверен в своих выводах?
– На все сто! Американцы говорили правду, а вовсе не хвастались друг перед другом.
– Тогда у нас большие проблемы. Катков схлопочет бомбу, прежде чем услышит звук приближающегося самолета.
– С этими машинами одна проблема есть, – протянул из своего угла сержант. – «Форд» едва на воде держится. «Пейлин», насколько мне известно, поврежден. «Авроры» с него не взлетят, а значит, взяться им неоткуда. Конечно, американцы могут пригнать воздушный танкер…
Петренко не успел довести свою мысль до логического конца. Звук его голоса пропал в жутком вое тревожной сирены. Угрожающий рев пробрался в ангар, вонзился в уши пилотов и понесся дальше, сливаясь со стонами арктической непогоды.
Оцепенение продолжалось долю секунды, а потом схлынуло с людей, растворилось в бешеном хаосе деятельности. Пилоты устремились к истребителям, застегивая на ходу ремешки шлемов. Возле «Ястреба» Элисс застыл дизельный тягач, выпрыгнувшие из него механики бросились к носовой стойке машины. Мур, вовремя очутившийся в кабине «Фалькона», что-то кричал ведомой – Патриции Рейли.
