Гвидо выбил кубок из лап Кота. Синяя жидкость разлилась по полу, а сам кубок вылетел в раскрытый иллюминатор и упал в воду. В ту же секунду король схватил Кота за шиворот, отскочил в дальний угол каюты и вытащил кинжал.
— Сатанинское отродье! — прорычал Гвидо. — Тебе дорого обойдется жизнь короля Иерусалимского.
Робин был настолько поражен внезапной вспышкой энергии больного короля и его нападением на Кота Саладина, что не смог выговорить ни слова. Несчастный полузадушенный Кот также потерял дар речи и лишь хрипло мяукал. Только Бабушка сохранила присутствие духа в этой критической ситуации.
— Немедленно отпустите нашего Кота! — сказала она спокойно и твердо.
Король перевел воспаленный взгляд на Бабушку.
— Мадам, это животное подослано асасинами! Ваш Кот только что пытался меня отравить! — возразил он уже более спокойным тоном.
— Вы ошибаетесь, Саладин хотел дать вам лекарство! — ответила Бабушка.
— Лекарство? — усмехнулся король. — Давайте тогда испробуем его на самом лекаре.
Он сделал вид, будто хочет опустить барона Саладина носом в лужу с синей жидкостью, словно простого нашкодившего кота.
— Нет-нет, — остановила его Бабушка. — Не будем никого подвергать опасности. Мсье Обержин, вы не могли бы провести химический анализ этой жидкости?
— Как прикажете, мадам, но ведь и так ясно, что это синильная кислота! — ответил повар.
— Почему? Откуда вы знаете?
— Первое, чему учат в поварской школе «Trois gros», — это различать яды по виду и запаху.
— Вот видите! — вскричал король. — Когда я был в плену, я своими глазами видел, как начальник стражи султана Саладина принял из рук своего повелителя чашу с такой вот жидкостью. Едва он выпил ее, изо рта у него пошла синяя пена, а через минуту он был уже мертв. Я узнаю этот смертельный напиток из тысячи. Ваш Кот — асасин и агент султана. Этот рубин всегда появляется там, где затевают убийство.
С этими словами король встряхнул Кота за шиворот и снова взялся за кинжал.
— Помилуйте! — завопил Кот. — Этот яд я получил от короля Франции. Его слуга Серпан сказал мне, что в ладанке находится чудодейственный бальзам!
— Филипп-Август хотел отравить меня? — спросил Гвидо. — Что ж, это возможно. В этой стране меня ненавидят все, от нищих до королей.
Он отпустил Кота и в изнеможении опустился на пол каюты. Получивший свободу Саладин, тихо скуля, побежал на камбуз, чтобы привести себя в порядок и подкрепить силы. Он, впрочем, не забыл прихватить с собой «Сердце Аламута». Бабушка и Робин помогли королю добраться до кровати, а Тиан Обержин с большой осторожностью вытер темно-синюю лужу на полу.
После этого происшествия «Непобедимая Манна» наконец отошла от причала замка Паломника и двинулась на запад к острову Кипр, где король Иерусалимский собирался найти свое последнее пристанище. Кот, Бабушка и Робин, основательно подкрепившись, собрались в кают-компании и обсуждали за чашкой чая события последних дней.
— Кто бы мог подумать, что король Франции стал сообщником асасинов! — качала головой Бабушка.
— Что ж, — философски заметил Кот, — несколько веков спустя Франсуа Первый заключит союз с Сулейманом Великолепным, а еще позже Наполеон Третий пошлет свои войска в Крым, чтобы помочь Блистательной Порте.
— Как я не догадался, что французский рыцарь, который играл в шахматы со Старцем Горы в моем сне, был на самом деле королем Филиппом-Августом! — воскликнул Робин.
— Только теперь мы проследили до конца все тайные нити восточной политики Франции, — подытожил Кот.
— А что же мы будем делать с «Сердцем Аламута»? — спросила Бабушка.
— Ну, — сказал Кот, — в моей сокровищнице как раз оставалось небольшое место для гигантского рубина…
— Не следует ли нам вернуть камень его законному владельцу? — спросила Бабушка.
— Кому же? Филиппу-Августу? Ричарду Львиное Сердце? Султану Саладину? Палестинским террористам?
— На мой взгляд, — сказала Бабушка, — первым и истинным владельцем этого рубина является Старец Горы.
Тут Робин и Кот закричали наперебой о том, что и речи быть не может о возврате драгоценного камня этому чудовищу. Бабушка не смогла их переспорить, и наконец, допив чай, все разошлись по каютам и улеглись спать.
Войдя в свою каюту, Робин почувствовал, что засыпает на ходу. Кое-как облачившись в пижаму с рыбками, он нырнул под толстое пуховое одеяло и погрузился в глубокий сон.
Снилось ему, что он снова ходит по тому же замечательному тропическому саду, что и в первом сне. На деревьях вокруг висели абрикосы и вишни. Разноцветные попугаи перепрыгивали с ветки на ветку. Вскоре Робин нашел дорогу к уже знакомой беседке, отодвинул ветвь винограда и заглянул внутрь. На этот раз возле шахматного столика сидел в кресле один Старец. Глаза его были полузакрыты и, казалось, он был полностью погружен в свои мысли. Между тем, французский рыцарь, в котором Робин теперь уже с уверенностью признал короля Филиппа-Августа, ходил взад-вперед и о чем-то горячо говорил, энергично жестикулируя. Робин прислушался.
— Под охраной французских арбалетчиков верблюжьи караваны двинутся через Персию к реке Инд. Оттуда мы привезем в европейские страны перец и корицу, жемчуг и слоновую кость. Если ныне непросвещенные христиане не знают даже о таком незаменимом орудии, как вилка, то когда мы свяжем Европу и Азию воедино, поток полезных знаний хлынет с Востока на Запад. Обсерватории и порох, скальпель и фарфор, дамасская сталь и персидские ковры, — мы познакомим Европу со всем, чем богат Восток! И тогда новая Римская империя объединит счастливые народы, а распря Христа и Магомета будет навеки забыта. Тогда…
— Нет бога, кроме Аллаха и Магомет пророк его, — как бы про себя заметил Старец Горы.
— Не будем придавать значения мелким расхождениям двух религий! — продолжал Филипп-Август. — Разве ужасная осада Акры, возможно самая кровопролитная за всю историю рода человеческого, не научила нас тому, что религиозные войны губительны? Разве не долг настоящего мудреца — прекратить эту вековую распрю и подчинить христиан и мусульман одной воле, стоящей над противоречиями двух религий?
— Король Англии Ричард хотел договориться с мусульманами. Что ж вы не помогли ему?
— Король Ричард — это странствующий рыцарь. Ему ничего не надо, кроме хорошего поединка под пение менестрелей и вздохи красавиц. Ричард готов погубить Иерусалимское королевство ради своей дружбы с этим жалким королем Гвидо. Ричарду нет места в новой Римской империи. Он должен умереть.
— Исчезнувший Имам не желает восстановления Римской империи, — сказал Старец. — Когда шейх ас-Саббах начал переговоры с неверными, Исчезнувший Имам приговорил его к смерти.
— Бросьте! — крикнул Филипп-Август. — Вы сами и есть Исчезнувший Имам! Что может горстка асасинов против войск Пяти Королей? Пока вы с нами, вы сильны, но если вы забудете наш союз, то не пройдет и года, как над цитаделью Аламута будет развиваться Орифламма!
— Один богатый человек имел пять дочерей, — сказал Старец Горы. — Во всем Багдаде не было таких красавиц. Каждая из них могла бы стать женой халифа. Но однажды старшая дочь пошла за водой и упала в колодец. Вторая стала ее вытаскивать и тоже упала в колодец. Третья, видя это, лишилась чувств и тоже рухнула в колодец. Четвертая с горя пронзила себя вертелом, а пятая хотела позвать на помощь, но закашлялась и умерла. Тогда халиф женился на дочери бедного человека и она родила ему десятерых сыновей.
— Что за нелепая притча! — восликнул король. — Хотя доля истины в ней есть. Ведь утонул же Фридрих Барбаросса в маленькой горной речке. Но вы жестоко ошибаетесь, если думаете, что Пять Королей сгинут, как пять дочерей этого богача.
