Ковалев повернулся к пульту баллистического вычислителя. Руки его пробежали по кнопкам клавиатуры. Машина проанализировала характеристики полученных шумов и вычислила оптимальный курс миджета.
Через минуту на «Екатеринбурге» была сыграна боевая тревога.
Атомный ракетоносец выпустил миджеты на расстоянии 60 миль от цели. Вытянутые, похожие на сигары автономные устройства включили подводные реактивные двигатели и на огромной скорости устремились в сторону противника. В начале своего пути миджеты двигались на север. Когда автоматика подводных роботов обнаружила океанский каньон, миджеты изменили курс. Носители торпед опустились в расщелину, сбавили скорость и двинулись вдоль вертикальных стенок туннеля.
Дроны преодолели верхний термальный уровень Атлантики, на расстоянии 25 миль от целей. Поднявшись к океанской поверхности, автоматы разогнались до 40 узлов и лишь тогда открыли заслонки ракет. Каждый миджет выпустил по одному «Шквалу». Опустившись на глубину, машины сбросили скорость и инициировали режим самоуничтожения.
Парный подводный взрыв вызвал мощную акустическую волну, которая была поймана сонарами «Екатеринбурга» и отмечена акустиками американского ордера. Поскольку тип детонации идентифицирован не был, фрегаты сбросили ход и активировали глубоководные поисковые системы. Пытаясь нащупать большую бесшумную подводную лодку, американцы не обратили внимания на быстрый и чрезвычайно тихий объект, приближающийся с юго-восточного направления.
Ракето-торпеда добралась до цели, не встретив ни малейшего противодействия. Первый «Шквал» промчался под килем фрегата на скорости 200 узлов. Услышав шум тяжелого судна, торпеда скорректировала курс и врезалась в центральную часть универсального десантного корабля. Раздался чудовищный по силе взрыв, подкинувший в небо куски обшивки, части боевой рубки и изувеченные куски вертолетов. На верхней палубе «Таравы» вспыхнул пожар, «Сайпан» содрогнулся от серии взрывов, пронесшихся внутри прочного корпуса.
Двести десять килограммов взрывчатки проделали в корпусе «Таравы» громадную подводную пробоину, в которую хлынула ледяная забортная вода. Капитан судна активировал защитные переборки, но «Сайпан» продолжала стремительно оседать на левый борт. Бушующее на палубе пламя перекинулось во внутренние отсеки судна и отрезало рубку от остальной части корабля.
Второй «Шквал» описал пятикилометровую циркуляцию вокруг ордера и вернулся на боевой курс. Торпеда отыскала быстроходную цель и поразила ее в районе кормы. Взрыв второй ракето-торпеды оторвал фрегату машинное отделение. Судно задрало нос и стремительно провалилось в холодную глубину Атлантического океана. Моряки и офицеры фрегата погибли вместе со своим кораблем.
Горящий «Сайпан» продолжал сражаться за живучесть, но его положение было отчаянным. На второй и третьей палубе бушевал грандиозный пожар, от которого краснел металл водонепроницаемых переборок. Центральная часть корабля стремительно заполнялась водой. У «Сайпана» образовался сильнейший дифферент на левый борт, в океан падали уцелевшие вертолеты и обломки военной техники.
Капитан корабля приказал команде покинуть обреченные отсеки и начать контрзатопление правой нижней палубы судна, но ситуация уже вышла из-под контроля. Связи не было. Вырвавшийся на свободу пожар мчался по внутренним магистралям корабля, блокируя людей в отсеках и выводя из строя электронные приборы.
Минимизировать крен не удалось, более того, начала деформироваться внутренняя конструкция «Сайпана». Металл трещал и сминался, издавая жуткие надрывные звуки. Судно умирало в агонии, отчаянно сражаясь за жизнь.
Через пять минут после первого взрыва, корму «Сайпана» сотрясла вторая детонация – взорвались резервуары с танковым топливом. Ход транспорта упал до пяти узлов, руль заклинило. Тонущий десантный корабль вошел в циркуляцию и начал сбрасывать скорость. За кормой «Сайпана» протянулась полоса технической «крови» – длинная лента топлива и догорающих обломков.
В 11.50 «Сайпан» окончательно остановился, его горящий корпус превратился в монументальный погребальный костер, взметнувшийся до свинцовых небес.
Второй десантный корабль – «Норфолк» – бросил свой систер-шип на произвол судьбы. Капитан уцелевшего транспорта отказался от прорыва, спешно прервал операцию и двинулся к побережью Американского континента.
Глава 7
Черное солнце
Ранним утром бескрайнее небо Атлантики затянули низкие облака. Серые тучи испустили из себя крупные кристаллики снега, видимость упала до десяти-пятнадцати метров, и бронетранспортер Соколова вынужденно сбросил скорость. Молодой лейтенант, сидевший за рычагами машины, с дороги не свернул и повел БТР, ориентируясь по сигналам спутниковой навигационной системы. Дорога до гавани должна была занять тридцать минут, но сидевшие в транспортере пилоты провели в пути целый час.
Добравшись до внешнего периметра морской базы, лейтенант остановил машину. Пробежав пальцами по пульту управления, офицер активировал электронный перископ. Хитроумное устройство с ревом вылезло из десантного люка и уставилось единственным глазом в белесую пелену ревущей бури. Прильнув к окуляру, Соколов осмотрел территорию, простирающуюся за пределами машины.
За бортом транспортера раскинулись неприветливые руины. Подгоняемый ветром снег яростно бил по линзам прибора, засыпал крошевом сенсоры машины, пытался снизить видимость до пары метров.
Завершив изучение местности, Сергей активировал тепловизор. Перед глазами полковника предстала сочная синевато-красная картинка. Уничтоженные бомбардировкой сооружения давно догорели, но обломки их сохранили ярко-красную память о беснующемся огне.
Соколов оторвался от перископа:
– Стрельников ошибается, в портовом районе людей нет. Вероятно, его подчиненные произвели передислокацию перед началом бомбардировки.
Матвиенко положил на колени автоматическую винтовку и откинулся на холодную стенку отсека:
– Едем дальше?
Полковник кивнул:
– Майора предупредили о нашем прибытии. Если не найдем Стеклова сами, то люди майора обязательно найдут нас. Главное, не удаляться от руин.
Матвиенко скривил губы в зловещем подобии улыбки:
– Рисковый ты человек, Сергей Александрович. Не боишься, что пехота примет нас за американский десант?
– Обмануться сложно, Николай. У нашей машины восемь колес, тогда как у американцев только шесть[44]. – Махнув лейтенанту рукой, полковник добавил: – Здесь больше делать нечего, двигайся к центру города.
Бронетранспортер взревел дизельным двигателем и двинулся к портовым развалинам.
Соколов вновь прижался глазом к окуляру и тихо выругался, видимость была отвратительной. Воздушные потоки сталкивались друг с другом, порождая высоченные снежные вихри.
К счастью, буря продолжалась недолго. Ее натиск стих, снежную пелену разогнал порыв океанского ветра. Перед взором полковника предстал изуродованный океанский причал и разрушенные взрывами инженерные сооружения. Возле изувеченных нефтяных насосов высились остовы сгоревших грузовиков. Еще дальше виднелся док, внутри которого тлела темная громада супертанкера. Судно осело на левый борт, из его пробитых цистерн сочилось драгоценное топливо.
В южной части портового сектора бушевал пожар. Пламя пожирало дома нефтяников, уничтожая проводку, мусор и брошенную мебель. Сильный ветер раздувал огонь, его кусачие языки протягивались из окон и дверей построек.
Добравшись до руин терминала, БТР остановился вновь. Пространство разбитой площади было открыто всем ветрам и просматривалась из различных точек города. Если люди Стрельникова и прятались в окрестных домах, то транспортер попадал в окуляры их биноклей и перископов. Более того, бронированные
