твоей жизни.
Румер виновато опустила взгляд, но он взял ее за подбородок.
– Я сотру Его из твоей памяти, обещаю. Вот увидишь: я буду любить тебя так, что ты и не вспомнишь о том, что было ДО меня.
В подтверждение словам жаркий поцелуй Боромира вновь опалил ее, желание быть с ним охватило девушку подобно степному урагану. Румер попыталась обвить ногами талию витязя, и он радостно помог ей. Но через миг неожиданно замер. Столкнул ее с себя.
– Нет, радость, не так и не здесь, – прохрипел он, неимоверным усилием воли заставляя себя оторваться от колдовских изгибов льнущего к нему тела Румер.
– Ага, подожди до дворца, где играют свирели! – раздался откуда-то сбоку ледяной голос.
Порыв не по-осеннему морозного ветра накрыл их, отталкивая друг от друга.
Оступившись, Румер упала и снизу вверх испуганно уставилась на возвышающегося у края поляны Кейрана, Владетеля Имладриса, Северных Гаваней и ее супруга. На раскрытой ладони эльфа поблескивал фаэливрин, недобрая усмешка таилась в уголках зведносветных глаз, а одетые в черную перчатку пальцы другой руки сжимали эфес меча.
Он приблизился с медлительной грацией, которой владели лишь Перворожденные. Солнечные лучи играли на серебряном шитье его одежды, заставляли сверкать драгоценные камни диадемы, отбрасывая блики на стянутые хвостом волосы. Безупречная красота Властелина Авари заставила замереть сердечко Румер.
– Я мчусь спасать свою бедную девчушку, – не отрывая пристального взора от распростертой на земле супруги, проговорил Кейран, – а она оказывается уже нашла мне замену. Весьма ничтожную, как я погляжу!
– Ты первым пошел по этой тропе, Властелин, – хмурясь, ответила Румер. – Моя «замена» вообще хотела меня устранить. Не тебе говорить о верности.
– С этим покончено, Келебринкель, – отрезал он. – Нам пора домой. Прощайся с ним.
– В том доме уже другая хозяйка.
– Я же сказал, что с этим покончено. Имладрис ждет свою Госпожу и наследника. Прощайся с этим Аданом, если хочешь, чтоб он остался жив.
Они говорили на квенье, но насмешка и презрение в голосе соперника вывело Боромира из оцепенения – зазвенев, его меч покинул ножны.
– Похоже, сегодня день исполнения всех моих желаний, – воскликнул витязь, делая шаг в сторону эльфа. – Я давно мечтал разделаться с тобой!
– К твоим услугам, Последыш.
Противники встретились на середине поляны. Звон скрестившихся лезвий их клинков отразился эхом в ушах Румер. Страх за жизнь оспаривающих ее ложе мужчин подбросил девушку на ноги.
– Остановитесь!
На нее не обратили ни малейшего внимания. Схватка разгоралась, начиная пылать как беспощадно обугливший их завтрак костер. Эльф пользовался своим превосходством в росте и легкости движений, кружа вокруг едва успевающего обороняться Боромира. Короткие выпады и быстрые прыжки сбивали с толку витязя. Кейран играл с ним, как цапля завидевшая добычу, но пожелавшая развлечься. Однако дети Атанатари не зря почти с пеленок учились держать в ладони кинжалы. Боромир изловчился и, сделав обманный финт, добрался до плеча ненавистного эльфа. Румер с ужасом взирала как рукав светлой, шитой серебром рубахи Кейрана окрасился багрянцем.
Затем клинок Боромира нацелился в шею эльфа, но тот успел парировать удар. А через миг щеку витязя со свистом рассек кончик эльфийского меча. Клинки зазвенели, встречаясь в новом противостоянии.
Девушка поспешила встать между ними, ухватившись за блестящие лезвия мечей. Почти не чувствуя боли порезов, она попыталась развести их в стороны.
«Келебрин! Румер!» – одновременно закричали эльф и человек. Тяжелые капли драгоценной крови медленно закапали на опавшие наземь пожелтевшие листья. Первым порывом каждого было отпрянуть назад, так они и сделали, поранив ладони Румер еще сильнее.
На этот раз она вскрикнула, лихорадочно переводя взгляд с Кейрана на Боромира и обратно, словно пытаясь сделать-таки выбор.
– Радость, – первым бросился к ней витязь Аданов. Эльф тут же приставил острие меча к сердцу, исполненному любви к чужой супруге.
– Она моя, – надменно прищурив глаза, процедил он.
– Ты чарами опутал ее, – ничуть не испугавшись, возразил Боромир.
– Она – моя, – чеканя каждый слог, повторил Кейран. – В ней мой след.
При этих словах Румер посмотрела на Властелина Авари, потом опустила голову. Заливший ее щеки румянец подтвердил догадку витязя.
– Ребенок? – только и сумел выдохнуть он.
Девушка на миг прикрыла веки, потом ладони ее прильнули к животу, оставляя багровый след на сером льне дорожного костюма. Встрепенувшись, она посмотрела в лицо друга детства – отвращения, что исказило знакомые черты, не заслуживал даже последний орк на службе Врага. Тихий вздох слетел с побелевших губ Румер. Кейран отвел меч от груди человека, спрятал в ножны.
– Она – моя, – властно беря ее под руку, сказал Владетель Имладриса. – Пойдем, Келебринкель.
Эльф потянул ее к себе. Ноги девушки послушно сделали несколько шагов. Боромир как во сне, точнее в ночном кошмаре, смотрел на то, как она послушно прижалась к груди своего эльфийского супруга. Кейран развернул ее спиной к себе, по-хозяйски обнял за плечи, поцеловал в висок.
– Почему ты не сказала мне всего? – надломлено простонал он, опуская плечи. Меч выпал из задрожавших рук витязя.
– Боромир, – прошептала Келебрин, – прости. Моя судьба… моя судьба с ним. Твоя… там – на юге, вдали от нас. Прощай навсегда. И прости, если можешь.
Сомнения свинцовым покровом заволокли разум Боромира.
«Почему? Почему все так? Она… Смогу ли я принять это? Серебрянка, моя радость, жена остороухого, мать его… Ну, почему!»
– Нет! – закричал Боромир и бросился к Кейрану, садящему на коня его возлюбленную.
– Да, – коротко бросил князь Авари. Не оборачиваясь к смертному, он махнул согнутой рукой – сгусток белого пламени полетел в сторону Боромира. Румер наблюдала, как это светящееся пламя окутало витязя, сбило с ног, опрокинуло на спину. Чудные синие глаза Боромира пару минут взирали в такое же чистое осеннее небо Арды, а потом сомкнулись, и бледность залила лицо воина.
– Зачем, ты убил его? – чужим, удивительно спокойным голосом спросила она. Кейран вскочил на Акинта позади нее, властно прижимаясь к ее спине и натягивая поводья.
– Я не убивал – хотя следовало бы. Он спит, любовь моя.
– Спит?
Эльф кивнул, хотя сидящая перед ним девушка не могла видеть этого жеста. Все же он почувствовал, как расслабилось ее напоминающее мраморное изваяние тело. Голова легла на его плечо, а тонкие, прожигающие холодом даже сквозь ткань одежды пальцы сжали его предплечья.
– Хорошо, пусть спит.
«Только неизвестно проснется ли он когда-нибудь», – пряча злорадную улыбку в пропахших лесом волосах девушки, подумал Владетель Имладриса. – «Уж этому-то заклятью я хорошо научился у мятежного майа»
Какое-то время они ехали молча, и только размеренный стук копыт Акинта нарушал тягостную тишину. Нарождающаяся осень приветствовала путников живописными красками леса, едва слышно шурша первыми опадающими листьями.
– Уже жалеешь о своем выборе? – прижавшись губами к уху Келебрин, спросил Кейран. Он больше не мог выносить недосказанность их ситуации.
– Чтоб выбирать, надо иметь свободу. Этот выбор я прочла в лице Боромира, когда он узнал о ребенке. Он бы не принял его никогда, – помолчав, она повторила, – никогда.
