Обыкновенная биография

Долго читал и закончил „Войну и мир“. Утром хорошо распростился со всеми хозяевами и закончил перевозку на платформы. В 22?? отъехали от Секешфехервара. Едем по Венгрии. Узнал, что через Вену и Прагу. Вот здорово. В полувагоне устроились прилично, кроме моих едут Клюев, Шиманкин, Зайцев. Есть немного палинки (2л) и пока ехать можно. В первый же день здорово загорели и попалились на солнце… Едем очень медленно… 9-го в 20–15 переехали Австро-Чехословацкую границу. Настроение у всех приподнятое… Встречают нас везде восторженно, как будто в другой мир попали…

11 июня с утра Дрезден. Окраины более или менее целы, а город не город, а руины. Германия встретила нас неприветливо.

К обеду — Магдебург.

12-го объезжаем Берлин с запада.

13-го разбудили меня уже на месте — Дальгов-Деберец. Разгрузка и довольно хороший лагерь… Погода отвратная, второй день дождь…

14–16-го — в части бываю очень мало и ни черта не делаю, только читаю книги… Штансдорф где-то не очень далеко. Надо съездить и навестить Клотильду Штор и прочих соседей. (В Штансдорфе Вульфович сразу после боёв за Берлин был назначен комендантом, и с жителями у него сложились хорошие отношения. — Н. В.)

23 июня Вульфовичу удалось поехать в Штансдорф — „Ехал долго — 2? часа. Встретили меня очень хорошо. Клотильда немного повзрослела и здорово вытянулась. Приятно было быть рядом с этим полуотроком полудевушкой, которая рядом с моей фотографией в своём альбоме написала: „Тот, о котором я никогда не забываю. 30. 4. 45.“

Через 2 дня вернулся в часть. Втянулся в самодеятельность — репетиции — концерты. 28 июня пишет: „Опять концерт в 12?? и в 22??, это уже тяжеловато, тем более, что с голосом у меня плоховато, ну зато железы почти совсем рассосались. Концерт прошёл хорошо. Начало заложено“.

Всё время проводит с товарищами в репетициях, концертах. Активно участвует в составлении концертных программ. Много разъезжает. По записям:

19 августа — Сборы в дорогу. 16?? выехали. 18?? — Берлин. Грюнау.

20 августа — В САКСОНИЮ. 7?? из Берлина с Ангальского вокзала на Лейпциг. 11?? Лейпциг и сразу дальше Цейтц, затем Хайнсбург. К вечеру Цейтский форт знаменитый ресторан Шнейдемюле. Ночевали в гостинице в Цейтце. Машина придёт за нами завтра утром.

21 августа — 11?? Пегау. На обувных фабриках. Мытарства в окрестностях уже на грузовой машине с овощами. На юг. 18?? Альтенберг. 19?? Криметшау — текстильный центр. Уже поздно. Кино, прогулка и ночёвка, в конечном итоге, на улице. И смех и грех.

22 августа — поездом в 4?? на Лейпциг. 7?? Лейпциг. Погреб Ауэрбаха (знаменитое пристанище Мефистофеля), Зоопарк с абсолютно изголодавшимся зверьём, опера „Мадам Баттерфляй“, после оперы танц-локаль…

23 августа — Лейпциг — Дальгоф — Деберетц. Встреча с Гильманом.

Меня вывели за штат, и вот-вот должны демобилизовать“.

Демобилизации пришлось ждать ещё год… Весь год вёл очень активную жизнь — много выступает с самодеятельностью, самостоятельно занимается немецким языком, читает, пишет письма родным и друзьям. А 20 октября опять заболевает, на этот раз очень серьёзно — обнаружили гепатит (следы которого находили потом в течение жизни).

30 октября — „Наконец слёг окончательно… Состояние резко ухудшается.

1 ноября — Не ем абсолютно… Питают меня глюкозой два раза в сутки.

2 ноября — Ещё хуже. Знаю, что кругом думают только так: „Выживет, или нет?!“ Порой кажется, что не вытяну, и эта мысль уже серьёзно засела в голове, и, кажется, впервые в жизни…

6 ноября — Меня в числе золотого фонда эвакуируют в госпиталь в г. Бранденбург…

7 ноября — Праздник, а что-то не так. Сталин вчера не выступал и его не было в театре, на параде его тоже не было. Наверное, заболел, или ещё что случилось, но факт тот, что праздник от этого стал полупраздником, по-моему, для всех.

8 ноября — С утра опять мне стало очень плохо.

9 ноября — 10 ноября — Лежу, лежу и лежу, понемногу читаю и немного читаю и перевожу простые немецкие тексты. У меня, видно, зарядило надолго, а при таком лечении как здесь, и вовсе 1?, 2 месяца проваляешься. Не знаю, уж смогу ли я когда-нибудь выпутаться из комбинации этих сложных переплётов. Тяжко, очень тяжко, лишь бы только сил хватило, а их мало, мало. А с папой совсем плохо. И не могу ему помогать“ (Из писем тёти и отца узнал, что у отца нашли туберкулёз лёгких, он не работает, бедствует — Н. В.)

11–12 ноября — Чувствую, что дело у меня идёт на улучшение, но не особенно быстро. Я считаю, что лучше медленно, но верно.

В палате 17 человек. Большая и шумная палата. Большинство солдаты и большинство отрывные ребята. Ко мне они относятся очень хорошо и целый день лезут ко мне с самыми различными вопросами. Я охотно отвечаю почти на все. Здесь медицина, и биология, и политика, и география, и литература, и иностранные языки. Я сам незаметно для себя заметил, что толково могу разъяснить этим простым людям интересующие их вопросы. Когда я начинаю говорить, они водворяют полнейшую тишину.

16 ноября — Жена товарища привезла мне полный конверт писем… Папочка мой отчалил в Алтайский край в г. Ойрот-Тура. Грустно мне стало, просто нестерпимо грустно и в горле застрял ком, долго я не мог проглотить его. Опять отец один, и теперь уже совершенно, но это было неизбежно. Уехать из Москвы ему было необходимо (на Алтае тогда успешно лечили туберкулёз барсучьим жиром — Н. В.) Интересно получается в жизни. Я очень люблю отца, и так и не пришлось с ним мало-мальски прилично пожить. Я постараюсь помочь ему и на этот раз чем смогу, но теперь это сделать будет труднее. А вообще уже подумываю о поездке в Алтайский край через Свердловск.

17 ноября — написал большое письмо папе в Ойрот-Туру. Долго лазил по карте, изучая этот Алтайский край. И вот там. Где-то у чёрта на рогах, южнее Бийска и находится эта самая Ойрот-Тура. Глухие и интересные края…

21 ноября — здоровье быстрыми темпами идёт на поправку, но исхудал я так, что на тело своё взглянуть страшно…

22–30 ноября — Всё это время много читаю, занимаюсь немецкими переводами и Новой историей (ч.ІІ). Своим времяпрепровождением доволен, и на душе как-то очень легко и весело, а вообще говоря, веселиться вовсе нет причины».

3 декабря был выписан из госпиталя (Н. В.), «… На поезд ст. Бранденбург опаздал на ?минуты. На авто до Ванзее, а там — до Штансдорфа — решил отдохнуть там денёк. 5 —го днём на Силезский и вечером добрался до „академии“, попал прямо на концерт. Много новых людей в коллективе, но в общем впечатление хорошее. Работают неплохо. Надо включаться. Но, кажется, начинается новая беда — фурункулёз.

8 декабря — Мучаюсь с фурункулёзом… Раздобыли много материала для самодеятельности. Есть над чем работать. В газете „Красная армия“ появилась разносная и лживая статья о нашем коллективе. Надо ответить через газету, и как следует.

10-го — Неприятности всегда идут косяками. Новый начальник решил, кажется, если не разогнать, то поставить в „жёсткие рамки“ коллектив, а это почти одно и то же. Надо подождать окончательного решения и предпринять что-то.

11-го — пока что звону много, и всё остаётся почти по-старому…

18-го — Начались репетиции… Я готовлю А. Жарова „Достоподчтенный сэр“, дуэт „Друг мой, всё это шутки“, муз. сатиру к Новому году, и ещё что-нибудь выйдет с джазом.

19, 20, 21- го (большая запись Н. В.) — Чувствую, что здоровье сдало по всем статьям. Кроме того, что я похудел подурнел, я чувствую постоянную слабость. Держусь я пока ещё молодцом, бодр, весел (насколько это возможно), работоспособен. Почти не курю и абсолютно не пью вот уже полгода. Не знаю, долго ли смогу ещё так, но думаю, что если будут надежды, будет и выдержка. Если же почувствую, что надежды все утрачены окончательно, тогда не ручаюсь. Держусь и в моральном отношении. Всё-таки я стойкий человек, а ведь я раньше этого о себе не думал. Ну и ещё одно: мне кажется, что мальчишества нет и а помине. Вот незаметно и стал я взрослый».