Немезида. Война в тенях.

После ухода Койна Келл посмотрел на вануса:

— А как насчет тебя? Или в твоем круге не принято носить оружие?

Тариил, уже успев оправиться от испуга, покачал головой:

— У меня есть свое оружие, хотя и не такое очевидное, как у остальных. В браслет-когитатор встроен электроимпульсный излучатель. Кроме того, у меня имеется оригинальный зверинец: псибер-орлы, крысы- соглядатаи и целый рой сетевых мушек.

Келл сразу вспомнил о многочисленных капсулах, стоявших на каждом шагу в переходах «Ультио», где Тариил держал своих кибернетически модифицированных грызунов, птиц и насекомых. Они оставались в состоянии сна, ожидая его команды, чтобы перейти к действиям.

— Эти существа не помогут тебе остаться в живых.

Ванус снова покачал головой:

— Ах, поверь мне, я способен позаботиться о том, чтобы никакая опасность не подобралась ко мне слишком близко. — Он вздохнул. — А вон в том отсеке… Там твое оружие.

— Мое оружие погибло, — не без злости сказал Келл. — И все благодаря эверсору.

Оно было восстановлено. — Тариил открыл продолговатый ящик.

Каждый виндикар носил длинноствольную винтовку, которая была сконструирована специально для него, учитывая биомассу, методику стрельбы, манеру движений и даже ритм дыхания. И когда Гарантин в актических снегах разбил его винтовку вдребезги, Келл как будто лишился частицы самого себя. Но сейчас перед ним в ящике лежала снайперская винтовка, в точности похожая на то самое оружие, которое было его спутником долгие годы, — похожая, но и превосходящая оригинал.

— «Экзитус»! — выдохнул он, шагнул вперед и положил руку на гладкую матовую поверхность ствола.

Тариил тотчас стал рассказывать об индивидуальных компонентах оружия.

— Спектроскопический многоцелевой прицел. Карусельный магазин. Нитрогенный охладитель. Беззвучный глушитель. Гироскопический стабилизатор балансировки. — Он немного помолчал. — В этой винтовке сохранилось столько частей твоего оружия, сколько это было возможно.

Келл кивнул. Он заметил потертость цевья и части станины. Рядом с винтовкой на бархатном ложе футляра лежал пистолет сходного образца. Вдоль крышки контейнера ряд за рядом выстроились индивидуальные наборы пуль, различающиеся по цвету в соответствии с назначением.

— Впечатляет. Но я должен проверить прицел.

— У нас наверняка будет масса возможностей проявить свои способности еще до появления Хоруса, — заметила Соалм.

Она не покинула помещение и во время разговора инфоцита и виндикара молча стояла в сторонке.

— Мы сделаем то, что должны сделать, — заявил Келл, не глядя на нее.

— Даже если это приведет нас к гибели, — добавила его сестра.

Снайпер сжал зубы, и его взгляд уперся в слова, выгравированные на тонком стволе винтовки. Тонким красивым шрифтом там был записан диктат Виндикар, принцип его круга: «Exitus Acta Probat».

— Цель оправдывает средства, — твердо сказал Келл.

Картина, которую Йозеф Сабрат обнаружил в комнате, разительно отличалась от его представления о смерти. Убийства Латига в аэронефе и Нортэ в доках, как бы ни были ужасны, не так сильно воздействовали на его разум. Но это…

В центре комнаты Перриг лежала продолговатая кучка пепла, который высыпался из одежды, оставшейся там, где она упала. В одном конце из-под темного порошка выглядывал железный обруч, по- прежнему застегнутый на болт, а рядом в свете ламп поблескивали серебряные иглы нейронных имплантантов.

— Я… не понимаю. — Горосп вместе с егерями, которые столпились в коридоре, не зная, что предпринять, стояла в нескольких шагах позади дознавателя. — Я не понимаю, — повторила она. — Куда делась эта… женщина.

Она едва не назвала Перриг ведьмой. Йозеф почти услышал наполовину сформировавшееся на ее губах слово и бросил в сторону Горосп полный неожиданной ярости взгляд. Горосп взглянула на него широко раскрытыми прозрачными глазами, и руки его невольно сжались в кулаки. Она так черство и безразлично говорила о погибшем псайкере, что Йозеф с трудом подавил желание схватить женщину за горло и швырнуть в стену — или хотя бы наорать. Вместо этого он лишь глубоко вздохнул.

— Она никуда не делась, — произнес Йозеф. — Это все, что от нее осталось.

Он шагнул вперед и протиснулся мимо Скелты. Егерь озабоченно кивнул:

— Смотрителя Сегана уже известили, сэр. Он направляется сюда со своего рабочего места.

Йозеф кивнул в ответ и осторожно перешагнул силовой барьер, стараясь не помешать стайке автоматов-регистраторов, которые сканировали место преступления своими пиктерами и лазерами. Гиссос, сидя на корточках, переводил взгляд со стен на окна, затем снова к испепеленным останкам. Он сидел спиной к двери, и Йозеф, подходя, услышал резкий судорожный вздох, похожий на рыдание.

— Ты… в порядке?

Как только слова прозвучали, он ощутил себя последним дураком. Конечно же, не в порядке; его коллега только что погиб жестокой, загадочной и ужасной смертью.

— Нет, — ответил Гиссос. — Да, — произнес он мгновение спустя. — Да. Да. Для этого еще будет время. После. — Оперативник поднял голову и блеснул повлажневшими глазами. — А знаешь, я ведь… Мне показалось, что я ее слышал.

Он рассеянно дернул себя за прядь волос.

Йозеф заметил разложенные полукругом предметы — камешки, бумагу.

— А что это?

— Очаги, — ответил Гиссос. — Объекты, пропитанные эмоциональными вибрациями подозреваемого. Перриг их читает. Читала, — тут же поправился он.

— Я сожалею.

Гиссос кивнул.

— Ты должен мне позволить убить этого человека, как только мы его отыщем, — решительно и твердо сказал он Йозефу. — Конечно, как только мы убедимся в его виновности, — добавил оперативник. — Но его необходимо убить, и ты предоставишь это мне.

Йозефу вдруг стало очень жарко.

— Мы сожжем этот мост сразу, как только его перейдем.

Он отвернулся и обнаружил, что на одной из стен оставлены рисунки, которые он не мог заметить от двери. Как и в случае с убийством Нортэ и Латига, преступник оставил изображения восьмиконечных звезд. Похоже, убийца воспользовался для своих художеств тем, что осталось от тела Перриг, и несколько раз подряд изобразил один и тот же символ.

— Что это значит? — пробормотал Гиссос.

Смотритель облизнул внезапно пересохшие губы. У него возникло странное ощущение, тупая боль в затылке, какая бывает от огромного количества рекафа и недостатка свежего воздуха. Перед его глазами возникли какие-то видения, и он знал, что в них таятся все ответы, но никак не мог их разглядеть. Совсем как в школьных математических задачах Ивака: их надо понять, и тогда решение придет само собой.

— Сабрат, что это означает? — снова спросил Гиссос. — Что это за слово?

Йозеф моргнул, и видение исчезло. Он повернулся к оперативнику. Гиссос что-то нашел рядом с кучкой пепла. Это был информационный планшет с треснувшим экраном. Как ни удивительно, он продолжал работать и периодически вспыхивал.

Он осторожно взял у Гиссоса устройство, стараясь не прикасаться к испачканным пеплом частям. Сенсорный дисплей еще хранил отпечатки последних записанных слов, но выдавал изображение на такое короткое время, что его почти невозможно было разобрать.

— Одно из слов я понял, это «Сигг», — пояснил Гиссос. — Вот, видишь?

Он видел. А чуть ниже виднелись еще какие-то каракули, еще не сформировавшиеся в отдельные